«Мы успешно отражали все удары» В 1941 году нацисты застряли под Москвой. Как наши солдаты спасли столицу и изменили ход войны?
В 2025 году Россия отмечает 80-летие окончания Великой Отечественной войны. Одним из крупнейших ее сражений стала битва за Москву, продолжавшаяся с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года. В ней с обеих сторон участвовали более трех миллионов солдат и офицеров. Какие ошибки в этом грандиозном военном противостоянии совершило сначала советское командование, а потом — немецкое? Почему вермахту так и не удалось взять Москву? Про какой ожесточенный бой поется в знаменитой советской песне? «Лента.ру» в рамках проекта «Победа» вспоминает ход событий.
«Их в живых осталось только семеро»
Шел в атаку яростный сорок первый год, У деревни Крюково погибает взвод
Эти пронзительные строки в 1974 году написал поэт-фронтовик Сергей Островой, а композитор Марк Фрадкин положил их на музыку. Песня «У деревни Крюково» в исполнении ВИА «Самоцветы» и «Пламя» накануне 30-летия Победы сразу стала народной. Сдержанно-спокойное, задушевное и лишенное всякого казенного пафоса повествование о героической гибели взвода в первые месяцы Великой Отечественной полюбилось миллионам советских людей.
Но где именно была эта самая деревня Крюково, о которой идет речь в знаменитой песне? Ведь в 1941-м ожесточенные бои шли на многих участках фронта, и много где на пути наступающему врагу могла встретиться деревня Крюково. Только в Подмосковье, как подсчитали исследователи, находилась дюжина деревень с таким названием, и половина из них оказалась в зоне боевых действий.
Например, деревни Крюково в Одинцовском и в Истринском районах осенью 1941 года захватили немцы, но в декабре 1941-го во время контрнаступления их отбили наши войска. Тяжелые бои в это же время шли возле деревень Крюково Наро-Фоминского и Клинского районов. В ноябре 1941 года во время жестоких оборонительных сражений советским войскам удалось остановить врага у деревень Крюково Волоколамского и Рузского районов.
Но у большинства людей сложилось представление, что местом действия героического боя, о котором рассказывается в песне, было самое крупное подмосковное Крюково — поселок и одноименная железнодорожная станция, вокруг которых после войны разросся город Зеленоград. Впрочем, это неудивительно — именно здесь в конце ноября и в начале декабря 1941 года происходили наиболее ожесточенные сражения, во время которых решалась судьба Москвы.
После взятия Крюково 30 ноября 1941 года немцы превратили его в свой опорный пункт с ДОТами и танковыми засадами. Крюково имело важное стратегическое значение — через станцию и поселок проходили Октябрьская железная дорога и Ленинградское шоссе. Бои за Крюково шли до 8 декабря, за это время оно восемь раз переходило из рук в руки, пока соединения 16-й армии под командованием генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского (354-я стрелковая, 8-я Гвардейская стрелковая имени генерал-майора Ивана Панфилова и 44-я кавалерийская дивизии) окончательно не выбили оттуда немцев.
Столько наших бойцов и командиров полегло в тех боях, до сих пор доподлинно неизвестно, а Рокоссовский впоследствии вспоминал о тех днях достаточно сухо:
«Еще продолжались ожесточенные схватки, особенно за Крюково, которое неоднократно переходило из рук в руки, но продвинуться дальше противник уже не мог. Мы успешно отражали все удары, продолжая наносить врагу большой урон… Правда, на особо угрожаемых участках фронта некоторые из этих соединений были привлечены для усиления обороны, в частности, в районе Яхромы. Но основные резервы Ставка сохранила для решающего момента. Это и определило в конечном счете исход сражения за Москву».
Первое наступление на Москву
Не будет преувеличением сказать, что битва за Москву решила исход всей войны — в ней решался вопрос о самом существовании нашей страны. Она стала крупнейшим стратегическим сражением Второй мировой войны, в котором с обеих сторон участвовало более трех миллионов человек. В сражениях за Москву в первый и последний раз Германия задействовала в одной операции сразу три танковых группы (армии).
Начало оборонительной фазы сражения сложилось для Красной армии крайне неудачно и трагично — немцам удалось окружить и разгромить почти все соединения трех советских фронтов
Историк Игорь Михайлов, отвечая на вопрос «Ленты.ру» о причинах неудач Красной армии в начале битвы за Москву, указал несколько основных факторов. Во-первых, не было обеспечено взаимодействие между фронтами. «Западный фронт решал отдельно свою проблему, Резервный отдельно свою, Брянский — свою, — указывал Михайлов. — И все три не взаимодействовали друг с другом, особенно это касается Западного и Резервного фронтов. Ну да, где-то идут бои, но это же зона соседей, пусть и решают свои вопросы».
Во-вторых, это недооценка противника и боязнь доложить в Ставку о реальном положении дел. В результате «все время советское командование запаздывало — на сутки, а то и больше с принятием решений, причем адекватных решений». Это привело к тому, что к 7 октября 1941 года все три командующих фронтами на некоторое время потеряли управление войсками. Основные силы Западного и Резервного фронтов попали в Вяземский котел, а силы Брянского фронта — в Брянский котел. Оборона трех советских фронтов рухнула, распавшись на отдельные очаги сопротивления.
Вяземский и Брянский котлы едва не привели к необратимой катастрофе — по сути, дорога на Москву перед вермахтом оказалась открытой, оборонять столицу было некому. Только ценой неимоверного героизма и мужества советских воинов, собранных из остатков Западного и Резервного фронтов новым командующим Западным фронтом Георгием Жуковым, в изматывающих боях удалось замедлить продвижение немецких войск.
«Ваши прилетели!»
В самой Москве трагические события на фронте привели к тому, что организованная эвакуация людей и предприятий постепенно превращалась в стихийное бегство. Апогеем этого стала печально известная паника 16 октября 1941 года, когда единственный раз за всю свою историю не работало московское метро.
Поэт Наум Коржавин вспоминал тот день так:
Календари не отмечали Шестнадцатое октября, Но москвичам в тот день — едва ли Им было до календаря. Все переоценилось строго, Закон звериный был как нож. Искали хлеба на дорогу, А книги ставили ни в грош. Хотелось жить, хотелось плакать, Хотелось выиграть войну. И забывали Пастернака, Как забывают тишину. Стараясь выбраться из тины, Шли в полированной красе Осатаневшие машины По всем незападным шоссе. Казалось, что лавина злая Сметет Москву и мир затем. И заграница, замирая, Молилась на Московский Кремль. Там,но открытый всем, однако, Встал воплотивший трезвый век Суровый жесткий человек, Не понимавший Пастернака
К счастью, панику в столице удалось быстро остановить, а немецкое наступление на Москву из-за отчаянного сопротивления советских войск к середине октября выдохлось.
О творившейся в то время неразберихе в Москве красноречиво говорят воспоминания известных очевидцев. Как рассказывала Татьяна Крапивина, мать будущего академика Зализняка, в хаосе эвакуации из прифронтовой Москвы в 1941 году шестилетний Андрей едва не потерялся, поскольку к месту сбора детей и матерей привозили порознь:
Помню, что приехали, гляжу — где Андрей? А он один бегает где-то между грузовиков, один совсем. Я просто испугалась: как же так, ведь он потеряться мог! Как я могла такое допустить?
Знаменитый режиссер Марк Захаров, которому в октябре 1941 года исполнилось восемь лет, так вспоминал те жуткие дни:
«Я совершенно не боялся грохота зениток и даже, отправляясь в эвакуацию в страшном октябре 1941 года, с восторгом погружался на пароход в Речном порту затемненной Москвы в общей суматохе, похожей на панику. Мне было очень весело до тех пор, пока на удаляющемся причале не завыли собаки, оставленные хозяевами. Две овчарки бегали вдоль причала и жалобно выли, подняв морды, глядя на уплывающих людей, — вот здесь я впервые ощутил, что в мою жизнь пришла беда».
Тем, кто остался в столице, тоже пришлось несладко. Вот как вспоминал о своем московском военном детстве Владимир Шевченко, будущий глава службы протокола президентов Горбачева и Ельцина:
«В Москве в это время был голод, мы жили у деда на Семеновской улице в районе метро "Сталинская" (ныне метро "Семеновская"). Вот я помню, как мы с бабушкой ходили от метро "Сталинская" до Измайловского парка и по дороге собирали лебеду. Дед покупал отруби и приносил машинное масло с работы, его перетапливали, на нем и делали эти лепешки. А потом бабушка заболела от истощения и голода, она уже почти умирала в больнице на Соколиной Горе. Спас ее приезд мамы… Мама (она служила в железнодорожных войсках — прим. «Ленты.ру») привезла с собой неведомое по тем временам разнообразие продуктов: колбаса, сыр, шоколад, мука, сахар, масло. Я вообще впервые увидел сыр. Военнослужащим по ленд-лизу выдавали американский паек. Американская помощь бабушку тогда спасла».
Знаменитый поэт Самуил Маршак в Москве жил на Чкаловской улице (ныне Земляной Вал) в доме №14/16. Его многолетняя экономка Розалия Ивановна Вильтцын происходила из остзейских немцев. После начала войны из столицы депортировали всех жителей немецкого происхождения, и только Самуилу Яковлевичу с большим трудом удалось отстоять Розалию Ивановну. Отправив в эвакуацию жену и сына, он остался в Москве вдвоем с ней.
Говорят, что каждый раз после сигналов воздушной тревоги перед налетами люфтваффе поэт стучал в дверь ее каморки и предлагал спуститься в бомбоубежище со словами:
Розалия Ивановна, ваши прилетели!
Второе наступление на Москву
Спасение Москвы в октябре 1941 года было результатом как самоотверженного и героического мужества советских войск, так и крупных просчетов гитлеровских военачальников. «Они переоценили свои силы, посчитав, что после Вяземского и Брянского котлов Москва у них в кармане. Фон Бок решил нанести удар на Торжок севернее Калинина (ныне Тверь), чтобы соединиться с группой армий "Север" для еще одного кольца вокруг Ленинграда, — пояснил Михайлов. — То есть вместо того, чтобы придерживаться первоначального плана, нацисты допустили распыление сил».
К тому же, по словам историка, вермахт подвела логистика построения движения на Москву. Одна и та же дорога зачастую предоставлялась двум крупным группировкам, которые своей техникой разбивали ее, замедляя темп наступления. Таким образом, советское командование упустило 4 октября шанс спасти войска Западного, Брянского и Резервного фронтов, а немецкое — из-за возросшего сопротивления Красной армии не смогло 14-15 октября взять Москву.
«Время уже работало против немцев, — отметил Михайлов. — Продолжить генеральное наступление на советскую столицу у них получилось только 16 ноября».
Как писала «Лента.ру», в этот день вермахт начал второе генеральное наступление на Москву. Особенно сильный удар был нанесен на Волоколамском направлении по расположению войск 16-й армии Рокоссовского, в первую очередь по дивизии Панфилова, которая за октябрьские бои была удостоена звания 8-й Гвардейской. Ее прославленный командир погиб 18 ноября в деревне Гусенево от осколка мины.
23 ноября немцы взяли Клин, на следующий день — Солнечногорск. 27 ноября передовые части вермахта форсировали канал Москва — Волга. При этом они захватили поселок Красная Поляна (ныне микрорайон Лобни), откуда открывался кратчайший путь к столице. 30 ноября под контроль гитлеровцев перешел важнейший транспортный узел — поселок Крюково вместе с одноименной железнодорожной станцией.
Советские войска оказывали противнику отчаянное сопротивление
Как свидетельствует выпущенный в 1943 году под грифом «секретно» трехтомник «Разгром немецких войск под Москвой» под общей редакцией маршала Шапошникова: «24 ноября немцы вплотную подошли к рубежу Истринское водохранилище, река Истра. С приближением немцев к этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончании переправы наших войск), в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 метра на протяжении до 50 километров к югу от водохранилища. Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались».
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Франц Гальдер в своем дневнике от 5 декабря 1941 года признался, что немецкое наступление на Москву снова захлебнулось. В этот же день, подтянув из глубины страны свежие дивизии и вооружение с техникой, Красная армия перешла в контрнаступление и постепенно оттеснила вермахт от стен советской столицы. Опасность взятия врагом Москвы миновала, но основные сражения Великой Отечественной были еще впереди.
Битва за Москву стала грандиозным драматическим противостоянием, в котором с обеих сторон участвовало более трех миллионов солдат и офицеров, а противники допустили немало ошибок, недооценив друг друга. Однако ценой колоссальных потерь и неимоверных усилий Красной армии удалось не только остановить гитлеровский блицкриг, но и отбросить вермахт за несколько сотен километров от Москвы. Стратегическое поражение немецких войск под советской столицей оказало существенное влияние на весь дальнейший ход Второй мировой войны.
«Будут плакать матери ночи напролет»
Автор слов к песне «У деревни Крюково» Сергей Островой из-за плохого зрения не подлежал мобилизации в действующую армию. Но 5 июля 1941 года он сам записался добровольцем в народное ополчение.
Уже на склоне лет поэт вспоминал: «Шли мы из Москвы в сторону Калинина мимо деревень и поселков, и провожали нас тысячи глаз с печалью и надеждой». А об увиденном на фронте рассказывал так:
«Нас перебросили походным маршем из Москвы под Вязьму, где в это время наступали немецкие танки. А у нас была одна винтовка на десятерых. Никогда не забуду слов комиссара, призывавшего во время атаки греметь котелками и громче кричать "ура". Но накануне наступления вышло постановление об организации армейских газет с учреждением должности "писатель в газете", и нас, с десяток писателей-солдат, срочно отозвали. А на следующий день вся наша рота полегла в бою. Я попал в газету "На врага" 31-й армии. Журналист на войне — фигура во многом беззащитная. Приходилось ездить по передовым всего с одним стареньким наганом в кобуре».
И хотя, как признавался потом Островой, образ «лейтенанта израненного» был собирательным, отталкивался он от реальной жизни, а косвенно на создание песни его вдохновило очередное посещение Могилы Неизвестного Солдата в Александровском саду.
Выплеснулось все это в один из вечеров спустя восемь лет после открытия памятника, и я написал стихотворение «У деревни Крюково» Сергей Островой поэт, журналист
Известно, что прах Неизвестного Солдата был взят из братского захоронения на 40-м километре Ленинградского шоссе и торжественно перенесен в Москву 3 декабря 1966 года. А в год написания песни, 24 июня 1974 года, в Зеленограде над местом упокоения погибших красноармейцев, отбивавших у немцев Крюково, был открыт мемориальный комплекс «Штыки».
По словам Острового, после создания стихотворения он сразу понял, что из него может получиться хорошая песня, и показал его композитору Марку Фрадкину, одному из лучших мелодистов того времени. Спустя некоторое время он пригласил поэта к себе и исполнил на рояле «У деревни Крюково». Островой вспоминал потом:
«Я понял, что эта песня, как принято говорить, обречена на успех. Ее исполняли по радио и на концертах, а почта стала приносить мне огромное количество писем. Самое интересное было то, что каждый корреспондент в своем письме утверждал, что написана песня про ту деревню Крюково, где воевал он сам или воевал его отец — "лейтенант израненный"... У песни завидная судьба. Я ее и сам люблю».