«Жди меня, и я вернусь»: истории солдатских вдов
В преддверии 80-летия Великой Победы MIR24.TV публикует целую серию воспоминаний о героях Великой Отечественной войны. Ими делятся внуки и правнуки тех, кто воевал и отдал свою жизнь за Родину. Но истории о стойкости их жен заслуживают не меньшего внимания. Рассказами о своих бабушках, которые потеряли на войне мужей и воспитали детей одни, поделились наши читатели. Все истории подлинные и публикуются впервые.
Смотрите в понедельник в 22:25 на телеканале «МИР х/ф «Журавушка о вдове солдата, которая одна растит сына, появившегося на свет уже после ухода отца на фронт.
«Под Смоленском их отбили партизаны
Рассказывает Александр Иванов:
«Моя бабушка Фетинья Васильевна Зуенок с детьми жила в Подмосковье, в деревне Шаликово. Это недалеко от Петрищево, где казнили Зою Космодемьянскую. Ее муж Роман Макарович Зуенок ушел на фронт и погиб осенью 1941-го. Деревню Шаликово немцы сожгли, а жителей погнали в Германию, периодически по дороге расстреливая каждого десятого для поддержания дисциплины.
Под Смоленском их отбили партизаны. Бабушка по оккупированной немцами земле пошла обратно на восток. С ней две дочери, старшая Елена и младшая Матрена. И трехлетний сын Василь, примотанный шалью к спине. И еще один ребенок под сердцем. Шли всю зиму, а какие в первую зиму войны были морозы, рассказывать не нужно. Десятилетняя Матрена обморозила ноги и потеряла пальцы. К маю добрались до города Горький (сейчас Нижний Новгород).
Подробности того мученического пути ни бабушка, ни ее старшая дочь Елена никогда не рассказывали. У них даже сил на слезы не было, не то, что на воспоминания. Если их расспрашивали, то бабушка, бывало, только махнет рукой и уйдет в другую комнату. Многое осталось загадкой: где они ночевали, чем питались, как линию фронта перешли. О том переходе мы знаем со слов тогда еще десятилетней Матрены. Остались ее смутные воспоминания, что шли пешком, пару раз их якобы подвозили немцы, двигавшиеся в одну с ними сторону на передовую.
«Это наша семейная история, в которой ручаться можно только за географию их пути: Подмосковье леса под Смоленском Горький. В Горьком бабушка родила еще одну девочку. Через 25 лет эта девочка станет моей мамой, — рассказывает Александр Иванов.
Ближе к концу войны бабушка с четырьмя детьми вернулась в родную деревню, которую всем миром постепенно отстроили заново. А через несколько лет подросший Василь со своим другом нашли в лесу неразорвавшийся снаряд. Было у пацанов тех лет такое развлечение подрывать найденные снаряды. В тот раз не обошлось: друг погиб на месте, а Василь ослеп и потерял правую руку. Но не сдался вырос, получил высшее образование, нарожал детей. В шахматы отлично играл вслепую, разумеется. И даже на аккордеоне! Переворачивал аккордеон вверх ногами и играл левой рукой! Вот такое было поколение.
«Трое из четверых детей умерли от голода
Рассказывает Татьяна Седышева:
«Моя бабушка Рудоменко Татьяна Степановна за два месяца до войны родила мою маму. Это было время, когда у нее наконец-то наладилась жизнь. Юность у бабушки была очень суровая. Первый раз ее 16-летнюю выдали замуж за деревенского кузнеца. Она была миниатюрная, маленькая, но шустрая, к тому же плясунья и певунья, ходила в колхозный драмкружок. Муж ее был первым парнем на деревне, правда, молодую жену не любил, у него была другая зазноба. У бабушки же один за другим родились четверо детей: две девочки и два мальчика. И тут наступил голод 1933 года тот самый, который выкосил целые села. Муж-кузнец вместе с другими мужиками отправился в город, менять вещи на продовольствие, и сгинул. Что с ним случилось, бабушка так и не узнала.
Когда бабушка осталась без кормильца с четырьмя малышами одна, она была просто в отчаянии. Ходила по родственникам, по соседям, но ей никто не помог все едва выживали. За следующие полгода трое из ее четверых детей умерли от голода. Сперва трехмесячный грудничок, потом двухлетний мальчик, потом четырехлетняя девочка. Когда в живых осталась только пятилетняя старшая дочка, бабушка собрала ее и пешком отправилась из деревни в город, где жил ее старший брат. Как они, шатающиеся от голода, прошли 300 км, не расскажет уже никто. Но этим она спасла и себя, и ребенка. Брат приютил ее, а потом устроил работать на завод и помог получить комнату в общежитии.
Мой дед Седышев Василий Петрович появился в ее жизни спустя пять лет. Он, кадровый офицер из Ленинграда, приехал учиться в военной академии. Бабушку он просто на руках носил! Мечтал, как весело и хорошо они будут жить. И бабушка оттаяла, поверила, что счастье в ее жизни еще возможно, решилась во второй раз выйти замуж. Когда началась война, моей маме было два месяца. Дедушку тут же отозвали из академии в действующую армию. Он погиб в 1943 в боях под Ленинградом.
«Бабушка прошла через немецкую оккупацию, работала как вол, чтобы прокормить дочек. Она была красивой женщиной, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания немцев, каждый день делала «макияж золой: рисовала себе черные круги под глазами, морщины на лбу. На живот под юбку привязывала подушку и старательно горбилась, чтобы казаться поуродливее. А старшую дочку, которой к тому времени исполнилось уже 13, старалась из дома совсем не выпускать. Та нянчила сестричку, мою маму, — рассказывает Татьяна Седышева.
После войны, когда пришла похоронка на дедушку, бабушка твердо решила, что больше замуж не пойдет. И это несмотря на то, что друг и однокурсник деда по академии, рыжий красавец Петро после войны приехал и сделал ей предложение. Его не остановило, что у бабушки две дочки, старшая из которых была уже почти взрослой. Он целых два года ждал, что бабушка передумает и согласится выйти за него замуж. А бабушка так и осталась одна. Мама вспоминала, что жили они трудно. Бабушка много работала, приходила очень уставшая. После гибели ее детей в 1930-х бабушка больше всего боялась голода. Она выросла в деревне и сохранила многие деревенские привычки. Во дворе дома у нее был сарайчик, в котором она держала кур и кроликов. Там же выкопала подпол, где стояли две бочки. В одной они с мамой квасили капусту, в другой солили огурцы. Так и выживали.
«Брат и сестра моего отца называли его «батей
Рассказывает Елена Киселева:
«Мою бабушку Марью Андреевну Киселеву в 1930-х годах переселили из затопленного Калязина. Приехав в Москву, она вышла замуж за моего дедушку, Киселева Павла Ивановича, который работал шофером. У них было трое детей. Старший мой отец. Когда дедушку призвали на фронт, он попал под Вязьму. В своем последнем письме дедушка писал: «Дважды ходили на Вязьму, завтра опять пойдем. Там в боях под Вязьмой дедушка пропал без вести. Еще бы, когда они прорывались из окружения, немцы косили их из пулеметов, и там погибли тысячи наших бойцов!
Мой отец рассказывал, что когда немцы подходили к Москве, их отправили в эвакуацию в деревню. Там никого из мужчин уже не осталось, все ушли на фронт. И его, городского мальчишку, попросили зарезать свинью. Он был подростком, как резать скотину не знал, всадил в нее нож и от ужаса убежал. А она бегала потом и визжала. Когда они вернулись в Москву, в Измайлово, в их комнате уже жили другие люди. Много квартир пустовало, но им сказали, что лучше вселяться в свое жилье, ведь хозяева потом могут тоже вернуться. Соседи освободили их комнату, а вот приусадебные садики и огородики уже были чьи-то, и назад им не вернулись.
«Когда бабушка осталась одна с тремя детьми, пособия по потере кормильца ей не полагалось дед ведь пропал без вести. Она работала в котельной. Мой папа Виктор Павлович пятнадцатилетним мальчишкой пошел работать на завод «Серп и молот, работал в литейном цеху, кормил братика и сестричку. Они его называли «батей, — рассказывает Елена Киселева.
Есть ли хоть одно событие страны, в котором бы моя родня не участвовала? Все выполняли свою работу, и хорошо выполняли! Было тяжело не только вдовам, но и женщинам, у которых мужья вернулись покалеченными, без ног и без рук. Они ухаживали за мужьями-инвалидами и делали всю мужскую работу. И это при разрухе, в годы восстановления страны! Сестры моей мамы растили детей и справлялись со всеми тяготами. Тетя Шура в деревне лихо справлялись с рогатым скотом. Тетя Тоня грузила на телегу огромные бидоны с молоком. А тетя Варя смогла освоиться на новом месте при эвакуации завода, там и осталась. Соль земли нашей это люди. Война повлияла на всех и все, прошла очень близко и научила людей помогать друг другу, ведь выжить можно только вместе.
«Бабушка бралась за любую работу
Рассказывает Лариса Лукина:
«Моя бабушка Анна Васильевна Евсеева родилась в городе Старый Оскол Белгородской области. Ее муж, мой дед, до войны работал преподавателем в геолого-разведочном техникуме. В семье было двое детей: сын Анатолий и дочь Тамара. Во время войны дедушка ушел на фронт. Вернулся с войны с ранением легкого и умер от последствий этого ранения в 1949 году.
Бабушка осталась одна с двумя детьми: моему папе было 14, а его сестре 7 лет. Бабушка в те годы была очень хороша собой, но замуж больше так и не вышла, хотя возможности были. Выживали они без кормильца, как могли. Бабушка бралась за любую работу: портняжничала, работала уборщицей, занималась огородом. Конечно, в послевоенные голодные годы прокормить двух детей было бы невозможно, если бы не пенсия от государства по потере кормильца. К тому же бабушка селила у себя квартиранток. Как правило, это были девушки, которые работали на кондитерской фабрике, которая располагалась совсем рядом.
Мой папа и его сестра поступили в тот самый геолого-разведочный техникум, где когда-то работал их отец. И это тоже была забота тогдашней власти о детях фронтовиков. И папа, и его сестра всю жизнь проработали в геологии. Папа работал в Сибири, на Украине, в Монголии, его сестра Тамара в республике Коми. И всегда, как только начали зарабатывать, они помогали бабушке.
Есть фотография, где бабушка стоит рядом с памятником своему мужу. Сделана эта фотография, когда папа забирал ее из Старого Оскола к себе, на постоянное место жительства. В 2009 году мы ездили в Старый Оскол и хотели на воинском кладбище найти могилу деда. Искали именно по этой фотографии, искали долго, и даже таксист помогал нам, но найти его могилу нам так не удалось.
«А бабушка моя все же выжила
Рассказывает Татьяна Карпачева:
«Моя бабушка Вера Константиновна Александрова до войны жила в городе Козлове (сейчас Мичуринск). Она была аспиранткой знаменитого селекционера Ивана Владимировича Мичурина. Там же, работая в Центральной генетической лаборатории им. Мичурина, она познакомилась со своим будущим мужем, Виктором Спиридоновичем Карпачевым. Он был ученым из Москвы и перед самой войной написал книгу по генетике. В 1936 году у них родился сын, мой папа, Юрий Викторович Карпачев. Когда в 1941 году началась война, дедушка находился в Москве, а бабушка с маленьким папой гостила у своих родителей в Крыму.
Попрощаться они так и не успели. Дедушка отказался от полагавшейся ему как ученому брони и добровольцем пошел на фронт. Он погиб под Москвой в начале 1942 года.
А бабушке предстоял долгий путь на Кавказ. Туда она отправилась с маленьким сыном и родителями, потому что больше всего они боялись оказаться в немецкой оккупации. Им удалось раздобыть в соседнем совхозе лошадь, запряженную в телегу. На ней удалось покинуть полуостров. Дороги были разбиты, немцы регулярно их бомбили. К тому же пришло известие о гибели на фронте младшего брата бабушки Мити. В пути заболел и умер отец бабушки, мой прадед. Из-за его болезни пришлось надолго остановиться, жили в землянке. Потом снова тронулись, поскольку фронт приближался.
Беглецов приютил Дагестан, куда немцы так и не дошли. Папу отдали в детский сад, чтобы уберечь его от голода: детей в саду относительно хорошо кормили. Бабушка работала в местном совхозе, ездила на уборку хлопка, голодала. В 1944 году из-за недоедания у нее началась пеллагра тяжелый авитаминоз, который приводит к потере памяти и помутнению рассудка. Ее мама, моя прабабушка, решила, что бабушка умрет. Она и сама была очень слаба, думала, что не выживет, поэтому написала письмо в Москву, родителям погибшего дедушки, чтобы они приехали и забрали Юрочку, моего отца, который может остаться круглым сиротой. Вот так и получилось, что окончание войны мой папа застал уже в Москве, и даже помнил, как по улицам шла на Парад Победы наша боевая техника.
А бабушка моя все же выжила. После войны, оправившись, она приехала за моим папой и забрала его в Крым. Там она всю жизнь проработала в Никитском Ботаническом саду. Она заведовала отделом гранатов и инжира, выводила новые сорта фруктов, как ее учитель Мичурин. Замуж она больше не вышла, хотя к ней и сватались неоднократно. Моего папу она вырастила, рассказывая ему о том, каким выдающимся ученым был его отец. И как много он мог бы сделать, если бы остался жив. После войны она нашла и привела в порядок исследования своего мужа, моего дедушки. И издала на собственные средства его книгу по генетике. Один экземпляр этой книги хранится в Ленинской библиотеке. Есть эта книга и в нашем домашнем архиве.