Житель Суджи рассказал, как выживал и помогал местным старикам

История очевидца, который побывал в зоне оккупации Валерию 48 лет. Он просит не указывать его фамилию в статье. В Судже мужчина занимался 3D-печатью, ремонтировал велосипеды, мотоциклы, электросамокаты. В августе 2024 года ему пришлось перебраться в Гончаровку к болевшей диабетом матери. К тому моменту у женщины начиналась гангрена, она перестала ходить. Жена и дочь в это время жили в Судже у своих родителей. 6 августа Валерий с матерью собирался в местную больницу к врачу. На приём они не попали – началось вторжение ВСУ. «Не бойтесь, это просто обстрел» Перебои с электроэнергией в Гончаровке были ещё с весны 2024 года. Тогда Валерий купил домой генератор. 6 августа Валерий успел сделать запасы бензина, воды и продуктов. Утром он успел съездить с канистрами на скутере в Большесолдатское. В самой Судже заправки не работали уже давно. – Я тогда был последним покупателем в этом магазине. Было около 10 – 11 часов утра, но к тому времени магазин закрывался. Как я понял, начальство позвонило продавцам и попросило расходиться. Обратно в Гончаровку уже возвращался через поля, в Суджу никого не пускали, – вспоминает мужчина. Валерий видел, как 6 августа из Суджи и Гончаровки разъезжаются люди. Его жена и дочь уехали в последний момент, когда услышали автоматные очереди на соседней улице. А Валерий не мог оставить лежачую мать. – Уже 5 августа врачи не работали. Остались единицы. Это те, кто помогал нетранспортабельным больным. Кстати, одна из них, медсестра из хирургического отделения, пробыла в Судже все семь месяцев, помогая людям, – вспоминает мужчина. По словам Валерия, люди разъезжались от обстрелов, и никому не могло прийти в голову, что город оккупируют. – После одного из самых тяжёлых обстрелов проехал кто-то из городской администрации и сказал: «Не бойтесь, это просто обстрел». Потом действия ВСУ называли провокацией, говорили, что 300 или 400 человек из Украины прорвалось, всё будет нормально. То есть, по их словам, ничего страшного, бояться нечего, всё будет нормально. Когда украинские штурмовики заходили, они сильно удивлялись, что почти у всех людей в домах остались документы, машины, сумки, которые они собирали. Люди уезжали с мыслями, что нужно переждать в Большесолдатском час, два, три и можно будет вернуться обратно. То есть в 90% случаев люди уезжали без ничего, – поясняет мужчина. По словам Валерия, в Гончаровке из полуторатысячного населения осталось около 15 человек, то есть все, у кого были машины, уехали. – Вечером 7 августа штурмовые группы стали заходить в дома, зачищать. Открывали дома, окна, двери, проверяли погреба. У людей смотрели документы и проверяли телефоны. У меня в то время уже не было ни света, ни воды, ни газа. Я поставил во дворе буржуйку, которую использовал для шашлыков. Там готовил есть себе и маме. Постучались в дверь. Я открыл, зашла группа. Сказали: «Здравствуйте, мы должны посмотреть, кто у вас здесь есть». Посмотрели, спросили, есть ли знакомые во внутренних органах. Я сказал, что нет. Потом они развернулись и ушли, – вспоминает Валерий. Как говорит мужчина, сложнее всего первое время было достать воду. – Она то появлялась, то пропадала. Мы набирали, сколько успевали. На хознужды воды не было, поэтому первые 2 – 3 дня я ходил и собирал всю воду у соседей из любых ёмкостей. Сливал с летнего душа, брал из бочек во дворе, – говорит собеседник. Через три дня Валерий нашёл по соседству дом, где была скважина. Он подключил свой генератор и смог набрать воды. После каждой такой операции он прятал генератор в подвал, чтобы его не украли. Запускал его в тот момент, когда работали генераторы ВСУ. До октября проблем с водой не было. Но потом кто-то украл насос. Повезло, что у Валерия нашёлся знакомый, у которого была скважина с ручной помпой. Валерий стал ездить к нему за водой. Во время очередного обыска солдаты ВСУ забрали у Валерия генератор. – Всего у меня провели 6 обысков. И во время пятого генератор всё-таки нашли, – говорит мужчина. В поисках еды и лекарств Валерий стал ездить на велосипеде с тележкой из Гончаровки в Суджу. В райцентре он искал во вскрытых ВСУ аптеках и магазинах продукты и лекарства для матери. А потом узнал о других нуждающихся на своей улице. – Где-то шесть адресов было, куда я привозил помощь. В одном месте, например, две семьи жили, в другом – шесть человек. Люди старались объединяться, особенно когда началась зима. Все привыкли к газу, дома переделали под газ, и очень мало было таких домов, которые можно было отапливать зимой дровами. Поэтому люди искали тех, у кого можно пережить холода, – поясняет мужчина. За семь месяцев Валерий похудел на 15 кг. По его мнению, это случилось не из-за недоедания, а из-за больших нагрузок. На велосипеде он проезжал по 20 километров в день и привозил на тележке до 900 килограммов грузов. Это были дрова, лекарства, вода. – Препараты находил на полу в разграбленных аптеках, но вот инсулина там никак не мог найти. Тогда мы с товарищами пошли по домам соседей, о которых точно знали, что они диабетики. Искали там и нашли. Мы в это время помогали ещё двум диабетикам, – признаётся Валерий. Мужчина жил по своему графику. Один день – личные дела: уборка, готовка, стирка. Другой – общественные: поиск продуктов, дров и лекарств. Регулярно Валерий делал перевязки маме. Несмотря на все усилия, ему не удалось её спасти. Через два месяца после вторжения, 6 октября, она скончалась. По словам Валерия, до последнего дня мать, как и многие старики, не понимала, что происходит в городе. – Бывало, спросит меня: «Валера, куда ты идёшь?». Я ей говорю: «В аптеку». Она мне: «Деньги тебе дать?». Ещё регулярно спрашивала меня, не открылась ли больница. К тому моменту больницы уже чисто физически не было. Похоронил мать возле дома. Соседи помогли. Везти её на кладбище было небезопасно. Об этом сами вэсэушники нас предупреждали. Но не всех это останавливало. Одна бабушка, которая жила в 10 км от нас, на велосипеде привезла на кладбище тело своего супруга. Ей лет под 70. И она сумела преодолеть такое расстояние. Хорошо, что с ней ничего не случилось, – говорит мужчина. Валерий рассказывает, что после полного освобождения приграничья обязательно перезахоронит маму. На Гончаровском кладбище у семьи есть родовой участок. Искал живых под руинами После смерти мама Валерий еще активнее стал помогать нескольким местным старикам. От него зависело, будет ли у них вода, еда и лекарства. – И в других делах моя помощь была там нужна. Иногда делал какую-то работу в интернате, где жили одинокие бабушки в основном. Когда у них после очередного прилёта выбило стёкла, они пару дней спали под двумя одеялами, но никто даже не забил фанерой окна. Мы с моими четырьмя товарищами забили их фанерой на всех трёх этажах за 3 дня. Стеклить там не было смысла, это опасно. Там во время одного прилёта выбило стёкла из окон и осколком перерезало артерию женщине. Она погибла, – рассказывает собеседник. Валерий приехал в интернат на следующий день после того, как его разрушили. Он помогал мужчинам откапывать живых из-под завалов. Под завалами нашли женщину. – Она была жива, но ей придавило ноги. И не одной плитой, а перекрытиями трёх этажей. Ей было чуть больше 60 лет. Лично я её не знал, но в глаза мы там все друг друга видели. Она считала, что у неё уже нет ног, и просила застрелить её. Я приехал в обед, а в 7 вечера её удалось вытащить. Она выжила и даже обрела личное счастье с мужчиной, с которым до трагедии познакомилась в этом интернате и который её искал под завалами, – рассказывает Валерий. Валерий надеется, что скоро можно будет пригнать в интернат технику, разобрать все завалы и по-человечески похоронить тех, кто там мог остаться. «Кушаем просрочку и не травимся» Спустя несколько месяцев с начала вторжения прошёл слух, что солдаты ВСУ вскрыли склад Суджанского мясокомбината. Валерий поехал туда и увидел, что люди разбирают просроченные продукты. – Брал только копчёные изделия, потому что варёная колбаса к тому времени окончательно протухла. Но и копчёности были просрочены. Сначала я попробовал их сам. Когда понял, что это безопасно, стал раздавать людям, – вспоминает суджанин. Похожая ситуация случилась и с Суджанским маслодельным заводом. Когда Валерий вёз оттуда сливочное масло и сыр, он старался раздавать всё это прямо по дороге, чтобы масло не успело растаять, а сыр – испортиться. – Мы все удивлялись, что кушаем просрочку и не травимся. Это просто чудо какое-то было, – говорит мужчина. На праздники мужчина старался баловать своих подопечных и искал повсюду деликатесы для них. – Представьте, у них в погребе картошка и огурцы. Ну, может, иногда солдаты хлеб занесут. Всё, больше еды нет. Это раньше были полные погреба у людей, и сало, и мясо было. Сейчас всё в супермаркетах закупают. А я выискивал продукты, объезжал вскрытые магазины и раздавал. Представляете, какая для них была радость, если на праздник у меня была возможность привезти сыр! Вот на Новый год в каждый дом смог привезти по пакетику конфет и печенье. А на 8 Марта привозил людям сыр, – говорит Валерий. Он знал каждого жителя по имени-отчеству. И когда в Гончаровку пришёл Красный Крест, он рассказывал волонтёрам, какого числа видел людей живыми последний раз, в каком доме кто живёт, куда перешёл и к кому прибился. По словам Валерия, кто умел, складывал дома печи, остальные ставили буржуйки. – Конечно, в настоящую зиму буржуйка в доме не спасёт. Как говорят геймеры, в этом году была читерская зима. Кто-то ввёл код, чтобы было тепло, если бы всё это время были морозы хотя бы минус 15, половина тех, кто там остался, просто вымерзла бы, – уверен мужчина. Переезд Валерий рассказывает, что однажды рядом с домом был мощный прилёт, настолько сильный, что даже крышу приподняло. – Лежу, смотрю, взрыв, хлопок, и крыша подлетела вверх, а потом обратно вниз упала. После этого с каждым обстрелом стены начинали разъезжаться. И к зиме между крышей и стеной я мог просунуть руку. Я уже даже законопатить это не мог. Ещё пару прилётов, и дом просто рухнул бы. Тогда я стал искать свободное помещение с печкой, куда можно было бы переехать. Нашёл недалеко от семьи, которой помогал, и переехал туда. Там и огород был, и хозяйство завёл, – рассказывает собеседник. Правда, в четырёх домах рядом располагались солдаты ВСУ. Но Валерий старался не обращать на это внимания. У него были утки, куры и даже боевая шиншилла. Она жила с ним ещё с весны 2024 года. С ней он прятался в погребе от обстрелов и даже в Курск привёз с собой. В этом доме у Валерия были солнечные батареи. С того момента у него был свет по вечерам. – Без света было тяжело. В пять-шесть часов вечера уже темнеет, делать нечего, и ложишься спать. Зато в час ночи просыпаешься и ходишь из угла в угол. А при свете стал по вечерам книги читать. У меня библиотечка фантастики была хорошая. Десяток книг прочёл. В основном истории про попаданцев. Плюс людям давал почитать, а то ведь сейчас у всех электронные книги. А у нас электронику всю забрали. Даже если сначала удавалось спрятать, потом при обыске находили, – говорит наш герой. Как предполагает сам Валерий, первый раз у него не забрали телефон, потому что он купил его за 3 – 4 дня до вторжения. Там ни фото, ни номеров не было. А когда через пару месяцев зашли, телефон забрали. – У нас в Судже кто-то дозванивался до родных. Были там места повыше, куда можно было забраться и поймать связь. А к концу оккупации люди говорили, что даже радиоприёмники забирали солдаты ВСУ, – рассказывает мужчина. В декабре генератор Валерия всё-таки к нему вернулся. Он рассказывает, что у украинских солдат была очередная перегруппировка. К тому моменту одни выехали, а другие заехать не успели. Тогда Валерий зашёл в пустой дом и забрал свой генератор, а заодно и бензин с оставленными запасами продуктов. – Они, кстати, иногда во время ухода поджигали дома. Мы старались воспользоваться ситуацией. Как дом задымится, бежим с ребятами и тушим быстрее, пока не разгорелось. И дома спасали, и забирали запасы ВСУ, – говорит мужчина. В начале февраля Валерий получил серьёзное ранение. Ему в голову влетела дверь. – Это случилось, когда я приехал за лекарствами и едой. Находился у дома. В этот момент услышал гул. Мы все уже знаем, что при таком звуке никуда бежать нельзя, нужно оставаться на месте, а я взял и дёрнулся. В результате меня взрывной волной ударила отлетевшая дверь, – говорит Валерий. «Пришли наши» Валерий увидел российских солдат, когда поехал в город за водой. С ним были и другие суджане. Они не сразу поняли, что это свои. – Смотрим, выходит группа вооружённых людей, человек 15. Все чумазые, перепачканные. Подходим чуть ближе и смотрим из-за угла. Понимаем, что с ними что-то не так. И вдруг видим, что у них повязки красные. Наши – не наши? Подошли к ним и спрашиваем: «Русские?». Они: «Русские. А вы покажите паспорта». Это те, кто вышел из газовой трубы. Мы только потом об этом узнали. Они вообще молодцы. Справились за 2 – 3 дня, – вспоминает Валерий. Он помог перебинтовать раненых солдат (Валерий учился на санинструктора и знаком с медициной). А когда военные устроились на ночлег и достали свои запасы, он понял, что им надо помочь с едой. – Я в очередной раз отправился в дом, где жили вэсэушники и при отходе пытались его сжечь. Так я оттуда сухпайки с мясом и колбасой принёс нашим, медикаменты и генератор, – говорит собеседник. Мужчина вспоминает, что долго не верил в то, что оккупация закончилась. – Первая мысль была, что ребята зашли, и будет вторая Брестская крепость, то есть они будут нас защищать до последнего, потом их всех убьют. Но когда уже были слышны выстрелы на станции, от въезда, когда уже были в Гончаровке и мы увидели, что там уже зачищают, была радость. Мы поверили, что пришли наши, – признаётся мужчина. Валерий говорит, что не хотел выезжать из Суджанского района и его просто уговорили. Он даже немного жалеет о том, что оставил там своих подопечных. – Конечно, хотел бы побыстрее туда вернуться. Просто там проще. Там знаешь, что нужно делать, чтобы выжить, а чего нельзя. Зиму-то мы пережили, понимаете? А дальше у нас уже душа болела, где брать семена на посадку огорода. Мы уже участок копали под картошку. Объединились и начали выяснять, у кого какие запасы. Сажать можно было на любом огороде, всё свободно. Единственное, нужно было смотреть, чтобы не было заминировано, – признаётся мужчина. В Курске Валерия искали родственники и друзья. Он попал в три базы розыска, но узнал об этом при интересных обстоятельствах. Когда он после эвакуации приехал в Курск, пришёл в отдел, то его убрали из базы розыска. – А потом, когда я оказался на ж.-д. вокзале, система опознала меня как разыскиваемого человека. В итоге меня брали чуть ли не с автоматами. Потом ребята улыбались и объясняли, что так положено. Говорят: «Мы прекрасно всё понимаем, но извини». Ну у них работа такая. После опроса меня с розыска сняли, – рассказывает наш герой. После возвращения Валерий надеется восстановить свою мастерскую и собрать весь инструмент, который у него был. Дело это нелёгкое и финансово затратное, но он настроен решительно. В конце беседы он признался, о чём думал в оккупации. – Главный вопрос там – прожить день. Ночью ложишься спать и надеешься проснуться, а утром просыпаешься и рассчитываешь дожить до вечера. Долгосрочных планов там не было, планы строили максимум на полчаса. И даже они редко сбывались. Очень редко. Мы пробовали строить планы на полдня, но ни разу ничего не получилось. Разве что иногда думал, что когда придут наши, освободят город, я буду строить дом, – рассказал Валерий.