Песни Великой Победы: «Едут, едут по Берлину наши казаки»
Песни бывают трагическими, шутливыми, лирическими, протестными, призывными, осуждающими какое-то событие или явление. Но песен, так сказать, репортажных — наперечет. И одна из них — знаменитые «Казаки в Берлине». Этот военный хит возник на едином победном порыве, когда композиторы братья Дмитрий и Даниил Покрасс на лету подхватили стихи Цезаря Солодаря и за ночь создали уникальное музыкально-поэтическое послесловие к германской капитуляции. Куда спешили казаки 9 мая 1945 года, как за один день и одну ночь родилась знаменитая песня и какие вопросы вызвали ее строки в Праге — традиционная рубрика к 80-летию Великой Победы.
Свидетель капитуляции
Эти майские дни 1945-го в Берлине, писал Солодарь, запомнились ароматами цветущих садов и тяжелым запахом гари. Возле полевой кухни сгрудились изголодавшиеся немецкие дети, которых наши повара кормили кашей и свежим хлебом. То тут то там заливались гармони, звучали частушки.
В победном многолюдье берлинских улиц 8 мая 1945 года блуждал и корреспондент газеты Военно-воздушных сил Красной Армии «Сталинский сокол» Цезарь Солодарь. Он записал несколько народных шедевров: «Гитлеровцы — ах и ох! Поднимают хенде хох. Прошла капутиляция, Пришла капитуляция!» И еще: «Фашист на Волгу шел нахрапом, А потом за Одер драпал. Но на Шпрее, на канале, Мы каналью доконали».
Совершенно случайно военкор встретил адъютанта члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта Константина Телегина, который разыскивал другого журналиста и литератора, Всеволода Вишневского.
Из разговора выяснилось, что в ближайшее время состоится подписание акта о капитуляции Германии. Поделившийся ценнейшей информацией офицер попутно заверил собеседника, что все списки давно сверстаны, пропуска розданы и Солодарь может никуда не торопиться.
Подробный рассказ, как корреспондент «Сталинского сокола» попал в зал, где была поставлена юридическая точка в самой кровопролитной трагедии XX века, сам поэт описал в мемуарах «Капитуляция».
Ему удалось стать свидетелем всемирно значимого события из-за того, что подписание отложили на несколько часов, потому что в Берлине не оказалось представителей Франции. А лично Сталин потребовал непременного участия в церемонии капитуляции деголлевцев. Политика — дело тонкое, и пока за французами летал специальный самолет из Берлина в Париж, Солодарь смог использовать нечаянную паузу и обеспечить редакцию историческим репортажем.
Песня под небесами
Уже 9 мая около полудня Цезарь Солодарь, по его воспоминаниям, вместе с корреспондентом «Комсомольской правды» Леонидом Коробовым ехал через центр Берлина.
«Улицы… показались нам в те часы непривычно людными, — писал военкор. — Проносились военные грузовики с сугубо мирным грузом, вроде одеял и подушек, в спешно открываемые приюты для детей, потерявших родителей. Встречались и освобожденные из концлагерей узники… Шли они небольшими колоннами с самодельными флагами Польши, Югославии, Франции, Чехословакии, Бельгии. Осознавшие радость освобождения, они даже иногда запевали национальные песни и в такие минуты особенно приветливо улыбались нашим бойцам…»
Где-то в районе Шпандауэрштрассе два советских журналиста увидели лихо скачущую по берлинской брусчатке небольшую кавалерийскую колонну во главе с совсем юным рыжеволосым казаком.
«Кавалеристы вели своих коней к Ландвер-каналу на водопой, — вспоминал исторический момент Цезарь Солодарь. — Зрелище до того необычно, что на казаков загляделись не только берлинские жители, но и проезжавшие там наши офицеры. Многие даже остановили свои автомашины, чтобы получше разглядеть, как казаки поведут коней по исщербленному снарядами асфальтированному спуску к воде».
Недалеко от перекрестка образовалась небольшая пробка. Из-за этого молодая регулировщица с медалью «За боевые заслуги» на гимнастерке и погонами младшего сержанта поначалу заметно разволновалась. Но потом властным взмахом флажка остановила кавалеристов, а водителям машин приказала двинуться.
«Молодой казак, — продолжал историю военкор, — подчеркнуто смиренно взял под козырек и, сдерживая горячего коня, подъехал к девушке. Сначала она обдала его гневным взглядом, но после его слов сменила гнев на милость, широко улыбнулась верховому, коротко что-то сказала ему и, увидев, что скопление машин растаяло, строго крикнула кавалеристам: «Не задерживай движенья! Проезжай! Побыстрей!» Молодой казак снова откозырял девушке и, затянув песню про буденновцев, повел конный строй к спуску».
Выйдя из машины, Солодарь спросил девушку, откуда она родом. На что регулировщица ответила, что она землячка казаков, и кивнула в сторону удалявшихся кавалеристов: «Наши, донские они». «Когда наша машина тронулась, Коробов сказал: «Да, картина: едут по Берлину наши казаки!» — «На конях-дончаках», — добавил я».
«Едут, едут по Берлину наши казаки» — эта по ритму очень песенная строчка, вспоминал Солодарь, не оставляла его и в самолете, на котором в этот же день военкор летел в Москву. Так к концу полета и родилось известное стихотворение.
Ночная песня
Сразу по прибытии в столицу поздним вечером Солодарь позвонил своему знакомому, известному композитору-песеннику Дмитрию Покрассу, и прочитал написанное в самолете стихотворение, еще без названия. Результат превзошел все ожидания.
«Если бы вы обратились к другому композитору, наша дружба пошла бы врозь, — заявил композитор. — Я как-никак кавалерист, буденновский боец. Написал марш буденновцев, написал с Алексеем Сурковым песню про конармейцев Гражданской войны, должен написать и про казаков в поверженном Берлине…»
Вскоре Даниил Покрасс, младший брат и соавтор Дмитрия, прямо по телефону напел поэту начало новой песни: «По берлинской мостовой / Кони шли на водопой, / Шли, потряхивая гривой, / Кони-дончаки…» И предложил добавить к стихам припев: «Казаки, казаки! / Едут, едут по Берлину / Наши казаки».
А уже под утро снова позвонил Дмитрий. Он положил трубку на рояль и вместе с братом Даниилом спел телефонным дуэтом, как он сказал, «тепленькую песню». «Мы назвали ее «Казаки в Берлине», — вспоминал Солодарь.
Вскоре в исполнении солиста Ансамбля песни и пляски НКВД СССР Ивана Шмелева она прозвучала по радио. И с большим успехом ушла в народ.
Через много лет народный артист СССР, лауреат Государственной премии Дмитрий Яковлевич Покрасс скажет: «Я горд тем, что нам довелось написать песню, ставшую последней песней войны».
Регулировщица Люба
Героиню песни — регулировщицу в жизни звали Любовь Евгеньевна Беленькая. Она не была казачкой, как пелось в песне, а родилась в Ялте, до Великой Отечественной жила в Симферополе. Во время фашистской оккупации сотрудничала с партизанами, была подпольщицей. В мае 1944-го после освобождения Симферополя окончила школу регулировщиков и была направлена в Брест, а затем в Берлин.
«Три месяца я регулировала движение у рейхстага и Бранденбургских ворот. Это был самый оживленный участок, — привел ее воспоминания портал «Виртуальная РетроФонотека». — Через центр города было насыщенное движение, в этом районе было очень много немецких складов, да еще и много наших машин подъезжало с желающими посмотреть на рейхстаг и расписаться на нем… Может быть, тогда я была слишком суровой, когда крикнула свои вошедшие в историю слова, но тогда бы и песни могло не получиться!»
Кстати, летом 1946-го в Ялте Иван Шмелев встретился с Любовью Беленькой, побеседовал с ней и в итоге решил самовольно изменить текст. Уже позже певец много раз исполнял песню, смещая акценты и интонации — то проговаривая текст от первого лица, то пропевая легендарный выкрик, то меняя слова в описании глаз героини (то они глядят, то горят). Певец считал важным, чтобы «песня жила и дышала».
Наши кони выдюжат
Году в 1967-м в Чехословакию поехали «Оптимисты», студенческий ансамбль Алма-Атинского университета, где я тогда учился, и дали там несколько успешных концертов.
В провинции социалистического и дружественного нам тогда государства все прошло мирно. Но в Праге наша программа, в которой звучали также и «Казаки в Берлине», вызвала предвиденный эксцесс.
Какая-то местная студентка после финальных аплодисментов подошла к рампе и серьезно спросила: «Почему вы так держитесь за прошлое? Или собираетесь еще раз доскакать в Берлин? А там и Прага недалеко?»
Один из разгоряченных выступлением оркестрантов не сдержался и буркнул: «Если понадобится, то наши кони выдюжат!» Впрочем, небольшая перепалка продолжения не получила и на прощанье все обменялись улыбками… Судя по всему, там уже подзабыли, что наши кони выдюжат.
«Казаки в Берлине»
(слова Цезаря Солодаря, музыка Дмитрия и Даниила Покрассов)
По берлинской мостовой
Кони шли на водопой,
Шли, потряхивая гривой,
Кони-дончаки.
Распевает верховой:
«Эх, ребята, не впервой
Нам поить коней казацких
Из чужой реки».
Казаки, казаки,
Едут, едут по Берлину
Наши казаки.
Он коней повел шажком,
Видит: девушка с флажком
И с косою под пилоткой
На углу стоит.
С тонким станом, как лоза,
Бирюзой горят глаза.
«Не задерживай движенья!» —
Казаку кричит.
Казаки, казаки,
Едут, едут по Берлину
Наши казаки.
Задержаться бы он рад,
Но, поймав сердитый взгляд,
«Ну, ребята, марш за мной!» —
Крикнул на скаку.
Лихо конница прошла,
А дивчина расцвела,
Нежный взгляд — не по уставу —
Дарит казаку.
Казаки, казаки,
Едут, едут по Берлину
Наши казаки.
По берлинской мостовой
Снова едет верховой,
Про свою любовь к дивчине
Распевает так:
«Хоть далеко синий Дон,
Хоть далеко милый дом,
Но землячку и в Берлине
Повстречал казак…»
Казаки, казаки,
Едут, едут по Берлину
Наши казаки.
(9 мая 1945 г.)
Цезарь Самойлович Солодарь
Родился 27 августа 1909 года в Виннице. В 1930 году окончил юридический факультет Киевского института народного хозяйства. Во время советско-финской войны был сотрудником фронтовой печати, во время Великой Отечественной — военным корреспондентом центральных газет. Многие годы сотрудничал с композитором Дмитрием Кабалевским в качестве либреттиста. Автор многих книг. Его пьесы ставились во многих театрах. Ушел из жизни 15 ноября 1990 года.
Братья Покрасс — Дмитрий Яковлевич (07.11.1899 — 20.12.1978) и Даниил Яковлевич (17.10.1905 — 16.04.1954), советские композиторы-песенники. Всесоюзная известность пришла к ним в 1937 году с песней «Москва майская» на слова Василия Лебедева-Кумача. Наибольшей популярностью пользуются песни «Три танкиста», «Казаки в Берлине», «Если завтра война», «Марш артиллеристов», «Девушка с характером». За музыку к кинофильмам в 1941 году удостоены Сталинской премии II степени.