Поймают ли нас в нейросети: почему люди боятся прогресса и новых технологий

Как показал последний опрос ВЦИОМ, 46 процентов россиян не разрешили бы детям использовать искусственный интеллект для выполнения школьных заданий. При этом почти 90 процентов предпринимателей признаются, что готовы внедрить нейросети в бизнес, хотя они и занимают самые высокие позиции в рейтингах «Национального индекса тревожностей». Опасения связаны с вытеснением специалистов с рынка труда. Психологи считают, что технологии нас расчеловечивают.

Недавнее исследование агентства «Акварель Ресерч» показало, что большинство россиян неплохо знакомы с искусственным интеллектом (ИИ), но все-таки его опасаются. Так, 86 процентов предпринимателей признались, что пользуются нейросетями, многие увлечены устройством умного дома, однако все опрошенные убеждены, что ИИ в скором времени вытеснит множество специальностей. Как это уже произошло с операторами кол-центров, техническими писателями и переводчиками, частично полиграфическими дизайнерами, билетными кассирами.

Чтоб как при бабушке

Недавнее столичное нововведение — продажа билетов в театры муниципального подчинения по электронной регистрации с подачей паспортных данных (вступило в силу 15 марта) — заставило усомниться в желании встречи с Мельпоменой и Талией почти половину завсегдатаев. Исследование, проведенное журналом «Театрал», показало, что 45 процентов их читателей предпочтут посещать федеральные театры, где билеты можно купить в кассе, а 34 процента признались, что намерены отложить посещение спектаклей до окончания эксперимента. При этом почти все опрошенные согласились, что проверка личности вообще не вызывает сложностей, скорее, дело в нежелании пользоваться навязанной технологией.

Как считает психолог, мастер НЛП Сергей Алхутов, страх нововведений связан с боязнью потери индивидуального контроля.

— Потребность контролировать мир характерна для людей бережливых, аккуратных, педантичных и консервативных, предпочитающих пользоваться проверенными схемами, взаимодействовать с ними — это как летать регулярным рейсом: надежно, но маршрут всегда один, — говорит психолог.

Принято считать, что самая неофобичная категория населения — это женщины: «блондинки» и «бабушки». Однако, по мнению Сергея Алхутова, дело не возрасте и цвете волос, а в метамодели — так в НЛП-подходе обозначают фильтры человеческого восприятия действительности, которые у каждого из нас имеют свои настройки.

«Итальянский брейнрот»: что это за мемы и почему они так популярны

— Психикой управляет множество факторов, например, мотивация на власть или безопасность, настрой на индивидуальные или общественные ценности, способ восприятия информации — на глаз, на ощупь или на слух. Не менее важная настройка — это ориентация во времени. Поэтому среди нас всегда есть новаторы и ретроманы. В любом инновационном бизнесе рулят люди, сфокусированные на новизне, они изобретают, совершают открытия. Сфокусированные на сходствах, любители старогодоброго улучшают уже имеющееся. Именно они сторонятся технологий, чаще всего бессознательно.

История одного страха

Одним из самых хрестоматийных явлений технофобии стало восстание луддитов в 1811 году в Англии. В эпоху промышленной революции рабочие текстильных производств под предводительством некоего генерала Лудда сжигали новехонькие вязальные станки, лишившие куска хлебы тысячи вязальщиков чулок.

Вскоре луддиты, сколотившиеся в настоящие боевые ячейки, переключились на уничтожение стекольных, пищевых и многих других производств. Индустриальный саботаж был объявлен преступлением, 17 зачинщиков отправились на эшафот, рядовые бойцы были депортированы в Австралию. Все было серьезно — какое-то время регулярные войска Великобритании занимались подавлением луддистских мятежей больше, чем сопротивлением Наполеону.

Впрочем, страх перед технологиями далеко не всегда имел столь мощную экономическую мотивацию — чаще психологическую. Так, в годы изобретения электричества обыватели шарахались от электроприборов, страшась получить удар током. Ужас вызывали поезда на паровой тяге — пассажиры боялись задохнуться в туннеле, а первые аварии на железной дороге возвели несчастные случаи гибели под колесами в ранг античного рока. Это находило отражение и в литературе. Далеко ходить за примером не надо. В романе Льва Толстого «Анна Каренина» железная дорога выступает приметой неумолимого нового времени, неспроста Анна и Вронский знакомятся на вокзале, они не успели сказать и двух слов, как разлетается весть, что под колесами погиб рабочий, брат Карениной Стива мечтает служить по железнодорожному ведомству, а в финале эмоциональное состояние героини передается через описание грандиозности двигавшейся рядом с ней паровозной махины: «Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона».

Родившийся за несколько лет до смерти Льва Николаевича на станции Астапово Джон Рональд Толкин также отождествлял прогресс с силами тьмы. Именно орки создают технику, восхищаются механизмами и моторами, тогда как хоббиты предаются исключительно пейзанским радостям — они живут на лесных холмах и не признают устройств «сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки».

Нейросеть DeepSeek: что это такое и почему запретили в США

Идея о человеческом творении, которое обретает волю и восстает против своего создателя, нашла широкое отражение в еврейском мифе о глиняном великане Големе, легенда о котором относится к началу XVII века. В XX веке о восстании машин писали Франц Кафка, Карел Чапек, Айзек Азимов. Особым эпизодом в развитии технофобии стала бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. Стало понятно: технический гений зашел так далеко, что мы способны уничтожить сами себя. Именно тогда Альберт Эйнштейн написал, что технологии лишили человечество дара бессмертия и увлечению прогрессом пора бы дать обратный ход. К числу современных умеренных технопессимистов относится известный израильский писатель-футуролог Юваль Ной Харари, утверждающий, что автоматизация скоро уничтожит миллионы специальностей. Конечно, на их место придут новые профессии, но пока неизвестно, получится ли у людей достаточно быстро освоить необходимые навыки. «Я не пытаюсь остановить ход технологического прогресса. Вместо этого я стараюсь бежать быстрее. Если Amazon знает тебя лучше, чем ты сам, то игра окончена», — пишет Харари.

Этот дивный сияющий мир

Автор книги «Искусственный интеллект. Путь к новому миру», преподаватель МФТИ, РАНХиГС Кирилл Пшинник относится к развивающимся технологиям куда более оптимистично:

— Опасения, что искусственный интеллект захватит мир — это фундаментальное заблуждение. ИИ вряд ли «захочет» делить ресурсы с человечеством, мы не пересекаемся. Ему не нужна земля и полезные ископаемые, еда, вода, деньги и по большому счету даже люди. Мы существуем в параллельных плоскостях.

По мнению ученого, к нейросетям и ИИ стоит относиться как к калькулятору.

— Если мы откроем учебник по арифметике начала прошлого века, то увидим множество сложных упражнений на вычисления, которых в современных изданиях просто нет, в них ставится акцент на развитие абстрактного мышления. Так и с технологиями. Даже по закону права на материал, который сгенерировала нейросеть, принадлежат человеку, написавшему запрос. Это всего лишь инструмент, и сам по себе ИИ ничего не делает, — уверяет Кирилл Пшинник.

Может ли у нейросетей и ИИ появиться сознание? Пока, как считают разработчики, к этому нет ни одной предпосылки. А даже если это вдруг произойдет, искусственный интеллект не опасен, он же не наша мирская сущность. Ему нужны данные для обучения, но не наши ресурсы.

Поскольку технологии уже вытеснили множество специалистов, возникает вопрос: кто следующий... Кирилл Пшинник предполагает, что это будут, скорее всего, люди, занимающиеся «горячими» телефонными продажами.

— В данный момент популярный сервис по поиску работы предлагает 170 тысяч таких вакансий по России, однако на них откликаются мало и неохотно. Считается, что работа неблагодарная, с негарантированным результатом. По моим прогнозам, новое решение для этой ниши скоро предложит ИИ. Пока сети не могут поддерживать полноценный разговор с клиентом голосом, но в течение года или полугода научатся, — предполагает эксперт.

Что же касается креативных индустрий, собеседник уверен, что им ничего не грозит.

— Писатели, журналисты, маркетологи, дизайнеры, режиссеры, артисты будут всегда, ИИ их не заменит, но будет помощником. Ему можно будет делегировать рутину, а у специалиста освободится время для решения творческих и исследовательских задач. Но ИИ, как и любой инструмент, можно обратить во благо и во вред. Мы должны понимать, что с развитием технологий растут и случаи мошенничества при их помощи, например, дипфейка.

Хомо информатикус

Психотерапевт, писатель, автор бестселлеров «Вызов принят», «Жил на свете человек», Homo Informaticus Ярослав Соколов находит, что, заигрывая с искусственным интеллектом и технологиями, мы приходим к упрощенному миру, где человек для человека — функция, а к достижениям и мечтам подходят исключительно с материальной меркой:

— Я работаю на волонтерских началах в детском доме, и ко мне часто приходят потенциальные усыновители с благоглупостями, что приемный ребенок будет их любить, будет им всю жизнь благодарен. Мне приходится сразу говорить, что с этими ожиданиями нужно расстаться. Для детей со сломленной психикой любовь выражается в чем-то вещественном, например в покупке нового смартфона, они могут требовать и платить за это расположением, но не любить. Когда я писал книгу Homo Informaticus, понял — мы все такие. Жизнь в высокотехнологичном информационном обществе, где живой человеческий контакт сведен к минимуму, приучила нас цепляться за материальные ценности — наличие должности и положения, деньги, покупки, поездки. Наши дети больше не хотят быть принцессами и пиратами, они не мечтают вырасти и полететь в космос, они хотят быть богатыми, модными и получить много лайков, — поделился эксперт.

По мнению психотерапевта, травма миром технологий и обществом потребления довольно глубока.

— Любой психолог подтвердит, что психика — тонкий аппарат, который развивается в диалоге. Внедряющиеся в нашу жизнь, они неизбежно меняют саму основу человеческого сознания. Эрих Фромм в книге «Иметь или быть?» ввел в психоанализ понятие некрофилии, не связанной с сексуальностью, — это любовь к неживому. Пристрастие к материальным благам является разновидностью такой любви, приводящей к оскудению эмоциональной и духовной жизни.

Разумеется, специалисты не предлагают байкотировать учреждения культуры из-за онлайн-регистраций, возобновить знаменитые очереди возле Большого театра, а еще лучше выбросить смартфоны и уйти в леса. Однако предостерегают против чрезмерного увлечения технологиями. Большинство сходятся в том, что искусственный интеллект — это классный инструмент, именно поэтому очень важно уметь им пользоваться, а не впадать от него в зависимость.

Психотерапевт Ярослав Соколов напоминает, что в психологии есть такое понятие как осознанность.

— И хотя сейчас это затасканное и опошленное понятие, на самом деле настоящая осознанность — это про умение понимать, где наши ценности и мысли, а где навязанный кем-то шаблон. Жертвы информационной эпохи мыслят, как боты, — они выдают «программы»: успех, популярность, любовь, счастье, даже вера, но тут же их девальвируют, сводя к внешним эффектам. В итоге все эти ценности приобретают гедонистическую окраску — «мне так хочется, мне от этого хорошо». А ведь таким вещам предшествует огромная внутренняя работа — борьба за свою конституцию, — поясняет собеседник.

Впрочем, тут дело не в технологиях, а в принципе в плодах прогресса и самонадеянности человека постсекулярного общества.

Как известно, значимость духовной составляющей стала стремительно падать в эпоху Просвещения — в Средневековье концепция личности была принципиально иной и всех устраивала идея, что человек находится в мире по божьей воле.

Рационализм, начавшийся с Вольтера, Дидро и Монтескье, достиг пика в период популяризации теории Чарлза Дарвина, которую в некоторых кругах до сих пор считают прекрасной основой для борьбы с библейским учением и мировоззрением.

Но как бы ни была принижена человеческая природа редукционизмом (от лат. reductio — отодвигание назад, возвращение к прежнему состоянию) с его простым материалистическим утверждением, что весь духовный мир объясняется нейронной активностью, а люди — существа с телами и мозгами, живущие исключительно в материальном мире, поработят ли нас технологии, будет зависеть только от нас.

КСТАТИ

Технооптимисты надеются, что цифровой прогресс приведет к счастью — он поможет продлить молодость, а с помощью технологий люди в каком-то смысле смогут достичь бессмертия. Например, ИИ может собрать все, что мы знаем об известном ушедшем человеке, и сделать на основе этой информации его цифрового двойника, дополнив его реалистичным голографическим образом.

Технопессимисты полагают, что уже сейчас мы близки к точке «роботизированного невозврата» — передаем важные человеческие отношения ботам, общаемся по мессенджерам, вместо того чтобы посмотреть друг другу в глаза. По мнению ряда ученых, автоматизация умственного труда может в конечном итоге разрушить одно из основополагающих свойств человеческой цивилизации — наше желание познавать мир.

ТОП-3

Синтетическое сознание: легенды

Автоматоны. В мифологии древних греков самодвижущиеся скульптуры, созданные Гефестом. Они обладали определенной степенью интеллекта, позволяющей им решать, как выполнять свои задачи.Голем. Наиболее известно предание о Пражском големе, созданном раввином из глины и грязи для охраны еврейского гетто. Однако Голем ожил, влюбился в дочь раввина и напал на своих создателей.Цукумогами. Оживающие предметы в японской мифологии и аниме. Могут быть как добрыми, так и злыми, в зависимости от того, как с ними обращались люди. Известные примеры цукумогами — это Каракасакозо (зонтик с одной ногой и глазом), Бакэцура (футон — матрас с ртом и хвостом) и Би-ва (бивень с глазами и крыльями). Цукумогами часто появляются в японском фольклоре, литературе и аниме.