Тьма под кожей. История Марии Петровой — «маньяка поневоле», чья жизнь сломалась задолго до первого удара
Кровавая весна
Первое тело нашли в начале марта 2002 года. На автобусной остановке «Театр “Шалом”» мужчина, спешивший на работу, заметил что-то странное: человек сидел неподвижно прямо на асфальте под навесом. Подойдя ближе, он остолбенел: юноша лет двадцати, с раной на шее, от которой кровь все еще стекала на ворот рубашки. Его глаза были открыты, а выражение лица застыло между ужасом и болью. Позже судмедэксперты установят: рана была нанесена с такой силой, что позвоночник оказался почти перерублен.
Спустя двадцать с лишним дней, буквально в нескольких кварталах, был найден другой мужчина — старше, крупнее, но погибший по той же схеме: удар в шею, кровь, и та же хищная бесчеловечность в почерке. Тогда следователи впервые заговорили о серийном убийце. Но самое странное заключалось в другом: те, кто выжил после неудачных нападений, утверждали, что нападавшая — женщина. Высокая, стройная, молчаливая. И это ставило под сомнение всю логику расследования.
Фото: стоп-кадр СКР. Источник: youtube.com
Призрак с улицы Болотникова
Пока оперативники ломали головы, маньяк продолжал действовать. Сначала — через две недели. Затем — через неделю. Потом — через три дня. И в конце концов — два нападения за одни сутки. Но удача отвернулась от убийцы: с каждым разом она оставляла все больше улик и действовала всё менее осторожно. Несколько жертв, чудом выживших, дали показания. Все, как один, описывали нападавшую: «девушка, лет двадцати пяти, крепкая, спортивная».
Такая характеристика никак не укладывалась в традиционный портрет женского преступника. Женщины-убийцы обычно действуют ядом, удушьем, изощрённо. А здесь — холодная сила и внезапная агрессия. К тому же, нападения происходили средь бела дня. Словно кто-то решился больше не прятать эту звериную злость в себе...
Развязка пришла неожиданно. Молодой милиционер по фамилии Малыгин, патрулируя улицу Болотникова, машинально наклонился за упавшей сигаретой. И в этот момент рядом прошла девушка в кроссовках, из-под которых капала кровь. Не от своего тела — от чужого.
Он пошел за ней. Сначала медленно, затем всё быстрее. Девушка шла уверенно, словно даже не думала скрываться. Когда она зашла в подъезд, Малыгин вызвал подмогу и вместе с коллегами поднялся на нужный этаж. Дверь открыла та самая девушка — руки в крови, в раковине — нож.
Фото: стоп-кадр СКР. Источник: youtube.com
Двойная жизнь Марии Петровой
24-летняя Мария Алексеевна Петрова – преподаватель Московского электронно-технологического техникума. Казалось бы, образцовая молодая женщина. Но за фасадом этой показушной интеллигентности, как оказалось, пряталась темная воронка боли, насилия и безысходности...
С детства её окружали крики, угрозы, удары. Отец — алкоголик, мать — вечная и беспомощная жертва. Маленькая Мария часами пряталась в шкафу, пока пьяный отец колотил мать в соседней комнате. Один раз это было особенно сильно – об этом говорили истошные звуки женщины... Мать попала в больницу, а девочка — к психиатру.
Девочке поставили диагноз: шизотипическое расстройство. Именно тогда она впервые поняла, что страх можно превращать в ярость. И эта ярость может успокаивать. Причинение боли другим людям? Это Марию не интересовало...
А потом её изнасиловали в пятнадцать. Насильник — сосед, взрослый мужчина, которого она считала своим другом. Об этом никто не узнал. Даже мать. Мария просто перестала говорить на несколько дней, а когда снова заговорила — начала смеяться, невпопад, долго и противно. Смех – как защитная реакция...
Далее были диспансеры, лечения, таблетки. Несколько месяцев — тишина, потом — новый срыв. На людях Мария старалась казаться нормальной, и она умело играла эту роль. В техникуме её уважали: она преподавала строго, организовала спортивную секцию, даже писала методички. Студенты помнили её как странную, но харизматичную женщину:
«Ходила в спортивках, но домой — в юбке и на каблуках. Отжималась по сто раз, с нами наравне».
Машины сигналили ей, мужчины улыбались. Она — в ответ махала ручкой. Почти по-детски.
Фото: стоп-кадр СКР. Источник: youtube.com
Ад за закрытой дверью
Но дома всё было иначе. За закрытыми дверьми не было образа, там была ярость на грани психоза. Психиатрические дневники, изуродованные тетради, и кричащая запись, чтобы не забыла, ради чего всё:
«Не забудь, кто они».
По ночам Мария надевала вызывающие платья, красила губы в черный и уходила, как говорила матери, «в город». Возвращалась под утро, молчаливая, с запахом сигарет и дешевого виски...
В один из дней Мария поняла, что беременна, её одолели странные ощущения. Кто отец, она не сказала никому. А потом случилось горе, которое потрясло до глубины души: ребенок родился мертвым. После этого Мария замолчала на три недели, и едва ли не каждый день резала себе руки.
Вскоре она и вовсе сошла с ума – и внезапно порезала ножом пса – домашнего, любимца матери. За что? Не защитил от приставаний старшего брата...
Психиатры позже скажут: начальная стадия параноидной шизофрении. Она ненавидела мужчин. Всех. Но эту ненависть она умело прятала — пока не сорвалась.
Первый удар — случайность?
Первый случай произошел в общественном транспорте. Молодой человек нагло толкнул Марию в автобусе и буркнул что-то в спину. Она вытащила нож и порезала его по руке. Испугалась, потом извинилась и сбежала с места преступления.
Через неделю еще одно нападение: автобусная остановка, ночь. Напала на парня в наушниках: один удар по горлу. Потом — еще одно преступление, и еще одно... Каждое нападение — словно акт мести, а нож – крик души той маленькой девочки, которую никто не смог защитить...
Фото: стоп-кадр СКР. Источник: youtube.com
Следователь и монстр
Как бы странно это ни звучало, нашлись и те, кто понял Марию. Например, Дмитрий Миронов, следователь по делу. Как настоящий профи, он сразу все понял: перед ним — не просто преступница. Перед ним — человек, раздавленный собственной жизнью. Он не позволил коллегам «выбить» признание из маньячки, и настоял на независимой психиатрической экспертизе. Он оказался единственным, кто сумел поговорить с Марией не как с убийцей, а как с человеком.
«Маш, — говорил он ей, — я не буду врать. Отсюда ты выйдешь не скоро. Посмотри в окно. Может, в последний раз».
Суд признал её невменяемой. Её отправили в специализированную лечебницу. С тех пор прошло более двадцати лет.
За решеткой
В «психушке» поведение Марии ничуть не изменилось. Врачи отмечали: Петрова буйна, агрессивна, отказывалась от лекарств, нападала на санитаров, пыталась бежать. Иногда — разговаривала сама с собой. Иногда — с «Матвеем». Такое имя она дала своему ножу...
Но были и перемены, потом наступили годы тишины. Она писала письма, рисовала, в том числе и себя: черным ангелом с крыльями.
Миронов навещал её. Сначала — по долгу службы. Потом — просто так. Он привозил подарки от родителей, сидел напротив неё в палате и рассказывал о новостях, о погоде или, например, о весне. Мария молча слушала.
Фото: стоп-кадр СКР. Источник: youtube.com
Последний раз он был у неё в прошлом году. Она сказала:
«Я видела тебя во сне. Ты стоял в крови, но руки были чистые».
Миронов ничего не ответил. Просто смотрел.
Сегодня Дмитрий — известный специалист по работе с серийными убийцами. Его зовут на телевидение, консультантом в кино, интервью берут столичные издания. Но он всё ещё хранит фото Марии, к которой он проникся всей душой.
«Она — не дьявол. Она — следствие. Мы потеряли её тогда, когда ей было десять лет».
Зло, которое родилось в детской комнате
История Марии Петровой — это не просто криминальная драма. Это зеркало, в котором отражается страшная истина: некоторые монстры не рождаются — их создают. Шаг за шагом. Удар за ударом. Родные, друзья, или случайный прохожий. И тогда на первый план выходят одиночество, боль, предательство, после которых человек перестаёт верить в добро и смотрит на мир как поле боя...