В годы Великой Отечественной войны психологи продолжали помогать. Как это было?
Большинство именитых психологов, психиатров, терапевтов в области психологии ушли на фронт, но и там не забывали о своей помогающей профессии. На полях сражений они поддерживали устойчивость и боевой дух солдат, продолжали вести научную деятельность — занимались анализом поведения людей в экстремальных условиях, проводили оценку призванных солдат, отмечали факторы, влияющие на адаптацию к боевым условиям и преодоление страха. Многие психологи посвятили себя созданию реабилитационных программ после военных действий, которые применяются и сейчас.
В годы Великой Отечественной войны в эвакогоспиталях Тюмени была организована система психологической помощи раненым бойцам. Врачи применяли новые методы лечения, что позволяло сократить срок пребывания раненых в стационаре. Благодаря этому 72,3 % раненых и 90 % больных солдат возвращались в строй. Центр Сибири был местом сохранения многих медицинских учреждений — и психологических в том числе: в 40-ые годы в Тюмень был эвакуирован Украинский психоневрологический институт. Психологи в больницах поддерживали солдат, помогая им справиться с психическими травмами и приспособиться к жизни после ранений и потери здоровья.
Вспомним тех психологов, которые продолжали помогать в тылу и на фронте, пока шла Великая Отечественная война
В первые месяцы Великой Отечественной войны выдающийся нейропсихолог Александр Романович Лурия организовал тыловой восстановительный госпиталь для лечения бойцов с тяжелыми поражениями нервной системы. Он разместился в санатории в деревне Кисегач под Челябинском.
Тыловой госпиталь Лурии: как спасали раненых с нейротравмами
В первые, самые тяжелые месяцы войны, когда фронт остро нуждался не только в бойцах, но и в тех, кто мог вернуть их к обыденной и повседневной жизни, Александр Романович Лурия создал необычный госпиталь. Не просто лечебницу, а научную лабораторию под открытым небом, где слились воедино медицина, психология и человеческое мужество.
Глухая уральская деревня Кисегач под Челябинском стала в 1941 году приютом для тех, чьи раны были невидны глазу, но оттого не менее страшны. Здесь, в переоборудованном санатории, Лурия собрал светил отечественной науки:
- Блюму Вульфовна Зейгарник, чьи работы позже легли в основу патопсихологии;
- Сусанну Яковлевна Рубинштейн, исследовавшую нарушения мышления;
- Эсфирь Семеновна Бейн, специалиста по речевым расстройствам;
- Соломона Григорьевич Геллерштейн, разрабатывавшего методы восстановления трудовых навыков;
- Вениамина Михайлович Коган, изучавшего пространственные нарушения.
Это было «созвездие умов», бросивших вызов самой сложной патологии — травмам мозга и души.
В своих воспоминаниях Лурия писал:
«Я выбрал недавно открытый санаторий в маленькой деревне Кисегач. Все помещения быстро переоборудовали под терапевтическое лечение и реабилитацию, и уже через месяц я с группой бывших московских коллег приступил к работе… Госпиталь был скромно оснащен: нейрофизиологические приборы, нейрохирургическая аппаратура, оборудование для гистологических исследований — все это было в дефиците. Но даже в таких условиях мы диагностировали и лечили самые сложные случаи — от нарушений восприятия и движений до расстройств интеллектуальных функций. Спасала только наша преданность делу».
Несмотря на трудности, госпиталь стал важнейшим центром реабилитации, где солдаты с тяжелыми ранениями мозга и психическими травмами получали шанс вернуться к привычной жизни.
«Желтые скелетики»: как спасали детей в блокадном Ленинграде
В страшные 1941–1943 годы детский психолог Анна Александровна Люблинская работала в одном из детских домов Петроградского района. Ее блокадные дневники сохранили пронзительные свидетельства того, как выживали самые беззащитные — дети.
Вот как она описывала обычный рабочий день:
«Темная январская ночь, мороз такой, что кажется, даже воздух застыл. В коридорах детского сада тускло мерцает “коптилка”. Я на дежурстве. Обхожу спальни — ребятишки спят одетые, а на стульях у каждой кровати аккуратно разложены пальто, шапки, валенки… На всякий случай. Выхожу во двор. Еще только десять вечера, но город мертв… Нет, не весь. Вот скрипит калитка — две женщины подходят к крыльцу: “Вот, деток к вам принесли…”»
Приходилось будить весь персонал. Новых воспитанников — изможденных, похожих на «желтые иссушенные скелетики» — осторожно купали, переодевали и укладывали у плиты. Кормить досыта было нельзя: даже скудный блокадный паек мог убить истощенный детский организм.
«Попоив кипятком, начинаем осторожную, но упорную борьбу за жизнь, которая едва теплится в этих крошечных телах…»
Каждая такая ночь становилась испытанием — и для воспитателей, и для детей. Но именно благодаря таким людям, как Люблинская, многим малышам удалось выжить в аду блокады.
Наука в огне: как психология развивалась в годы войны
Даже в суровые военные годы советская психологическая наука не просто выживала — она двигалась вперед, закладывая основы для будущих открытий. Как отмечает историк психологии В.А. Кольцова, наряду с прикладными оборонными исследованиями ученые продолжали развивать фундаментальные направления, работая над теорией восприятия, памяти, деятельности и истории науки.
Теория, рожденная в огне
Война стала не только испытанием, но и уникальной лабораторией для психологов. Среди ключевых достижений тех лет:
Б.Г. Ананьев углубил понимание психогенезиса ощущений, исследуя, как формируется чувствительность в экстремальных условиях.
А.Н. Леонтьев разрабатывал теорию деятельности и проблему возникновения элементарного ощущения — работы, которые позже легли в основу целой научной школы.
С.В. Кравков опубликовал фундаментальные труды «Глаз и его работа» и «Взаимодействие органов чувств», доказав, что органы чувств способны к профессиональной специализации и тренировке — это помогло в подготовке летчиков, снайперов, радистов.
Нейронаука на службе Победы
Ранения головного мозга у бойцов дали материал для прорывных исследований:
А.Р. Лурия, Б.Г. Ананьев, П.К. Анохин изучали нейропсихофизиологию, закладывая основы современной реабилитации.
П.И. Зинченко исследовал непроизвольное запоминание — эти работы позже помогли в обучении и адаптации людей в стрессовых условиях.
Личность в условиях катастрофы
В.Н. Мясищев разрабатывал психологию отношений, изучая, как личность сохраняет себя в норме и патологии.
С.Л. Рубинштейн готовил второе издание «Основ психологии» — книгу, которая на десятилетия определила развитие науки.
Наследие военных лет
Эти исследования не просто помогали фронту — они сформировали золотой фонд отечественной психологии. Ученые доказали: даже в самые темные времена наука не останавливается. Она ищет ответы на вызовы эпохи — и готовит фундамент для будущего.
Их работы спасали не только раненых, но и саму возможность мыслить, развиваться, помнить. Они не только воевали, но и применяли свои знания на практике: помогали бойцам преодолевать стресс, восстанавливать речь после ранений, адаптироваться к экстремальным условиям. С 80-летием Победы в Великой отечественной войне.
Рядом с бойцами в окопах и госпиталях воевали выдающиеся ученые:
Г.М. Андреева, В.В. Богословский, А.В. Веденов — исследователи, ставшие солдатами.
П.И. Зинченко, Д.Б. Эльконин — будущие классики психологии, тогда — рядовые и командиры.
А.Г. Ковалев, А.В. Петровский — те, кто восстанавливал науку в послевоенные годы.
В тылу — борьба за жизнь и знания
Те, кто остался в тылу, работали на пределе сил:
- Строили оборонительные сооружения.
- Трудились на заводах и в колхозах, заменяя ушедших на фронт.
- Спасали раненых в госпиталях, помогая им вернуться к жизни.
- Обучали новобранцев и офицеров, разрабатывая методы быстрой подготовки.
- Поддерживали детей и беженцев, спасая их от травм войны.
Использованные источники:
- Электронная библиотека УрГПУ,
- Доклад о деятельности психологов ВОВ (Герасименко Ольга Владимировна)
- «Психологический журнал». 2005. №5. С. 64–69