Лучшая советская валюта

И даже раздел "Стихи из романа" имеется, подумать только! Правда, из какого романа, в заглавии не написано, но в комментариях разъяснено, честно, но без нажима: "Роман "Доктор Живаго" в Советском Союзе не издан; опубликование романа за границей вызвало резкий протест советской общественности". Такое ощущение, что именно в 1965 году в советском книгопечатании что-то сломалось — в самом хорошем смысле. В январе того года ( я писал об этом ) впервые изданы записки Юрия Олеши под названием "Ни дня без строчки". Почти одновременно с томиком Пастернака выходит всеобъемлющий сборник Ахматовой "Бег времени" — почти пятьсот страниц, с портретом пера Модильяни на суперобложке. (Анна Андреевна еще жива). Тогда же (в августе 65-го) в "Новом мире" впервые печатают "Театральный роман" Булгакова (надеюсь, еще напишу подробней). Да и от других имен в "новомирском" содержании того года в глазах рябит: Войнович, Виктор Некрасов, Александр Яшин. И Сэлинджер: "Выше стропила, плотники". Именно в 65-м переводят и издают "Процесс" и рассказы Кафки. Выходит труд Бахтина. Такое впечатление, что после того, как в прошедшем, шестьдесят четвертом году сняли Хрущева, идеологические власти как бы замерли в остолбенении: а что там оно дальше будет? И советские издатели, журналисты и писатели, пользуясь этим замешательством, бросились пробивать стены, расширять дыры возможного. Но власть очень быстро очухалась. И сказала "низзя!" в самой доступной и любимой ею форме: арестами и посадками. Осенью того же 65-го арестовали Синявского и Даниэля, а в феврале 1966-го вынесли им приговор. Кратчайшая пост-хрущевская оттепель закончилась, еле начавшись. Но за Ахматову, Олешу, Булгакова и Пастернака ей спасибо. Томик Пастернака шестьдесят пятого года издания надолго стал настоящей советской валютой — высшего порядка. Если бутылку беленькой преподносили сантехнику или электрику, то сборник поэта — возвышенной возлюбленной, или хирургу после сложнейшей операции, или оппоненту за нужный отзыв. На "черном рынке" он стоил по-разному, но в семидесятые-восьмидесятые больше сотняги, это точно. Как справедливо писал ученик Пастернака Андрей Вознесенский — о другом, правда, Поэте, но тоже ставшем валютой: "Попробуйте купить Ахматову — Вам букинисты объяснят, Что черный том ее агатовый, Куда дороже, чем агат". Моя любимая 69-я страница в сборнике едва не оказалась занята предисловием — написанным, между прочим, А. Синявским. Но нет, все-таки стихи: "…Сегодня с первым светом встанут Детьми уснувшие вчера. Мечом призывов новых стянут Изгиб застывшего бедра…" И там же, на 69-й — начало другого: "Вокзал, несгораемый ящик, Разлук моих, встреч и разлук…" И на других страницах — столько, столько всего прекрасного и любимого!