У его книг нет срока давности

120 лет со дня рождения писателя, нобелевского лауреата Михаила Шолохова исполнилось в мае этого года. Его нет с нами более сорока лет, и романы его не стареют, но не уходит в прошлое и глупая возня вокруг его имени.

О Шолохове и его месте сегодня мы поговорили с Сергеем Васильевым, доктором филологических наук, профессором кафедры русской классической литературы и славистики Литературного института им. Горького.

— Сергей Анатольевич, тут поспорили с коллегами – а актуален ли Шолохов сегодня? Мне кажется – более чем. Поскольку переживаем мы непростые времена, в обществе есть и раскол, и единение… А с вашей точки зрения…?

— Шолохов, конечно, актуален – как актуальна любая классика. Созданные классиками что XIX, что ХХ века образы столь масштабны, что они и в нашу эпоху отзываются в людях, какое произведение вы ни возьмете, поскольку в классических произведениях показаны типические черты человека и самого общества. Но Шолохов, помимо того, что он показал глубочайшие конфликты минувшего века, крушение семьи, страны и ее многовекового уклада, при всем том нес в себе то, что называют жизнеутверждающим началом. Его герой, Григорий Мелехов, ищет истину – в самом высоком смысле этого слова. Иногда, кстати, его ошибочно называют Георгием или сравнивают с Георгием Победоносцем, но на самом деле тут совершенно иная семантика: имя «Григорий» переводится как «бодрствующий». И это действительно образец духовного бодрствования, глубокой внутренней духовной работы. И в самые непростые моменты жизни он обращается к внутреннему поиску, поддерживая его высокую планку, ищет то вечное, что, в конечном счете, и выдержит самые высокие его запросы. В конечном итоге, в этом можно увидеть религиозное начало: в русской культуре многое понимается через образ Христа. В случае с Мелеховым, конечно, до прямого сближения его образа с Христом дело не дойдет, но Мелехов как личность интересен в любой период времени. Кстати, в далеком 1959 году Михаил Шолохов дал интервью писателю Владимиру Крупину, в котором сказал, что в Григории Мелехове ему хотелось выразить «очарование человека». Он совершает разные поступки, Шолохов проводит его через самые разные, порой страшные, испытания, но дает ему шанс их преодоления. У Шолохова, кстати, всегда были сложные, но светлые и все же оптимистичные финалы, это его удивительная писательская черта. Вспомните финалы и «Тихого Дона», и «Судьбы человека» – встречаются отец и сын, и отец и приемный сын, тут поневоле углядишь и библейские смыслы, ибо это образы вечные, веками живущие в мировой культуре и литературе. Кстати, сегодня вопрос об актуальности Шолохова задали в Донской публичной библиотеке, где Захар Прилепин представлял свою переизданную книгу «Шолохов. Незаконный», мне довелось вести эту встречу с писателем. Так вот он сказал, что как только очутился на Донбассе, сразу понял, что оказался внутри «Тихого Дона». Тут живут люди с сильными характерами, тут есть война и ее преодоление. Он некоторых героев сегодняшнего дня сравнивает с Шолоховскими персонажами напрямую… А еще Прилепин очень точно сказал, что в произведениях Шолохова как бы отражен взгляд Бога на события на Земле. Думаю, эта фраза может поставить точку в обсуждении его актуальности или неактуальности.

— Согласна. Скажите, а почему на Шолохова были такие нападки при жизни, да и после смерти, ведь, в общем, его произведения были честными, но полностью соответствовали, скажем так, интересам нашей страны.

— Ну, во-первых, зависть – страшное качество. А уж в творческой и писательской среде оно процветает. Во-вторых, были и политические причины. В «Тихом Доне» были показаны события недавние, и некоторые персонажи, и даже организаторы расказачивания и репрессий, не просто были живы, а занимали довольное высокое положение: взять, скажем, того же комиссара Малкина. У Шолохова он упомянут как организатор репрессий и крайне жестокий человек. Он безбоязненно называл по именам и фамилиям и других людей, а о деятельности их говорил, основываясь на документах и свидетельских показаниях участников событий. Как ему могли простить такое…

— Михаил Александрович, с вашей точки зрения, фигура трагическая или…

— Трагическая и в своем роде одинокая. И для меня, во всяком случае, он занимает главное место в литературе ХХ века. Оклеветанный без причин, он великий писатель, и великая фигура. Вся его жизнь была направлена на служение Отечеству, русскому слову, формирование русских смыслов. Кстати, Вы назвали его произведения честными, и это так, и честность была вообще отличительной его чертой. Он образец служения народу и стране в самом высоком смысле этого слова. И не только в творчестве – сама личность его была такова. Те, кто знаком с его биографией, знают, что Шолохов получал огромную почту – письма без преувеличения приходили к нему тысячами. И он вел прием: к нему шли и днем, и ночью, с самыми разными просьбами о помощи. Он старался помочь всем, более сорока пяти лет был депутатом Верховного Совета – всех десяти первых созывов, а депутатство в СССР предполагало тесное общение с народом. И человек с такими данными был оклеветан и долгое время носил в своей душе боль от яда сплетен и домыслов. Он не показывал вида, но очень страдал от этого. В СССР же считали, что не нужно педалировать эту тему, все уляжется само собой, мол, мало ли что раздули на капиталистическом Западе…

— Это вы имеете в виду первую волну наездов – которая обрушилась на Шолохова вскоре после выхода романа «Тихий Дон»?

— Вторую. Первая – была в 1929 году, когда государство эффективно отреагировало на сплетню. По этому поводу создали высокую партийную комиссию. Уверяю вас, в это время, когда механизм репрессий уже работал активно, и врагов у Шолохова, как уже говорилось, даже в НКВД, было предостаточно, если бы что-то, что могло говорить о плагиате, было комиссией найдено, писателя бы наказали и репрессировали. Но комиссия не нашла ничего… И Шолохова заслуженно оправдали, о чем писалось в прессе. На новом же этапе, в начале 1970-х годов, клевета была инициирована Александром Солженицыным. К сожалению, в отличие от некоторых других сомневающихся в авторстве Шолохова, того же Роя Медведева, он своей неправоты так и не признал.

— Но были же очевидные вещи – записи, рукопись... Почерк!

— Аргументация была абсурдной. Рукопись «Тихого Дона» нашли, но один нынешних гонителей Шолохова, например, рассуждает так: «Да, эта рукопись написана рукой Шолохова, но это еще не говорит о том, что он – автор «Тихого Дона». Абсурд! Но подобных пунктов было много. С Солженицыным же было так. Как-то, еще при Хрущеве, они столкнулись у него в приемной. Шолохов был мировой звездой, а Александр Исаевич начал подниматься, благодаря Александру Твардовскому. И он после этой встречи отправил Шолохову записку, в которой писал: «… обстановка встречи 17 декабря… и то обстоятельство, что как раз перед Вами я был представлен Никите Сергеевичу, помешали выразить Вам мое неизменное чувство: как высоко я ценю автора бессмертного “Тихого Дона”». То есть в 1962 году он авторство Шолохова признавал. А потом вдруг перестал…

— Но на пустом месте этого произойти не могло…

— Есть версия, что Солженицын в этот момент сильно обиделся на власть: его предполагали выдвинуть на Ленинскую премию, а ее получение автоматически вносило человека в список классиков. Но Хрущева, который, в общем, любил заигрывать с либеральными писателями, сняли, тема премии закрылась, Солженицын обиделся и включился в прямую антисоветскую деятельность. Шолохов отозвался о нем так: он либо ярый антисоветчик, либо человек психически нездоровый. Александр Исаевич видело себя только первым, гордыня его была велика. А первым был Шолохов. И когда Солженицын стал фигурой в большей степени политической, чем литературной, он весь свой политический вес использовал в антисоветских целях. Клевета же на Шолохова была сильным ударом по СССР. Ведь если дискредитировать писателя номер один, тень падает на всю страну. До этого, как Вы помните, такой удар был нанесен ЦРУ через публикацию и быстрое присвоение Нобелевской премии Борису Пастернаку за роман «Доктор Живаго». Пастернак был гениальным лириком, а опубликовали дефектную копию незаконченного романа, к тому же спешно и плохо переведенную. Такие вещи нужно рассматривать только в контексте противостояния двух систем и борьбы спецслужб. Удар наносился по нашей Родине, России. Ну и гордыня автора «Архипелага Гулага» присутствует. Кстати, перечитайте его сейчас. Там же есть и обеление бандеровцев, и оправдание предателя Власова… Перечитайте и сделайте выводы.

— Обязательно. А Шолохов, правда, не боялся Сталина?

— Он вообще был человеком исключительной смелости, а общение его со Сталиным – яркий этому пример. Шолохов не боялся обращаться к вождю по вопросам государственной важности, говорил как о том, что касалось исключительно верхнедонского региона, так и страны в целом. Вождь прислушивался к нему, приглашал на встречи. Шолохов рассказывал то, что сам хорошо знал, а после поездок за границу делился увиденным – например, описывал, как обрабатывают землю в странах Скандинавии. И реабилитация казачества произошла при его участии. Сталин приложил усилия (он не был всевластным в то время, как ошибочно считается, и часто опирался на коллективное мнение!) к тому, чтобы вышла третья книга «Тихого Дона», где было описано верхнедонское восстание, а ведь это со стороны Шолохова тоже было очень смело… Сохранилась телеграмма-молния от Сталина Шолохову, где вождь запрашивал информацию о необходимом количестве зерна для помощи голодающим землякам писателя… Они общались часто.

— Не могу не спросить. Почему-то очень редко упоминают единственную жену Шолохова. А ведь она была удивительной, если я правильно понимаю.

— Спасибо за то, что вы вспомнили про Марию Петровну. Действительно, семейная жизнь Михаила Александровича – это выдающаяся сама по себе история. Два года назад, кстати, отмечалось столетие их венчания. Я не просто так говорил о смелости Шолохова: представляете, он еще совсем молодым, в 1923 году, когда вовсю шла антирелигиозная пропаганда и начались активные нападки на церковь, проявил исключительную смелость и обвенчался в станице Букановской с дочкой станичного атамана. Церковный брак оказался прочным, но дело было еще и в Марии Петровне. Она обладала уникальными качествами – удивительным терпением, огромной любовью, и поддерживала его во всем. Она видела, что он бесстрашно заступался за репрессированных, не боялся говорить о тех перегибах, что происходили и во время коллективизации, очень боялась за него и была для него опорой и поддержкой абсолютно во всем. Ну а еще у них существовало немало общих интересов: например, охота. Они ездили охотиться вместе, и стреляла Мария Петровна, говорят, лучше мужа, хотя он владел оружием блестяще. Супруги Шолоховы прожили вместе 61 год и имели четырех детей, нескольких внуков.

— Вы издаете журнал «Мир Шолохова». Он посвящен исключительно жизни писателя?

— Я стал его главным редактором в прошлом году, более 10 лет издание возглавлял Ю.А. Дворяшин. Учредителем журнала является Государственный музей-заповедник Шолохова «Тихий Дон», сейчас вышел 23-й по счету номер. Мы отражаем шолоховскую тематику максимально широко, имею в виду рубрики: литературоведение, языкознание, музееведение, педагогическое творчество и другие. Журнал наш вовсе не узко научно-филологический, как это бывает, а научно-просветительский. Он обеспечивает комплексный, всесторонний подход к теме и способствует активизации музейных работников, преподавателей вузов, школьников и так далее. Он – для всех любителей качественной литературы. Сама масштабная фигура Шолохова позволяет нам писать о многом: о русской классике, вплоть до древнерусской литературы, о писателях ХХ и XXI веков, публиковать архивные материалы и так далее.