Как поисковики находят живых советских пленных в Афганистане

С момента вывода советских войск из Афганистана прошло 36 лет, однако судьба более 250 участников конфликта до сих пор остаётся неизвестной. Об этом рассказал председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств стран СНГ Николай Шуба. Добровольцы, в том числе ветераны той войны, и сегодня продолжают искать бывших военнопленных, которые могут жить в Афганистане, а также возвращать на родину останки погибших воинов. Как ветераны Афгана встречаются с бывшими моджахедами, что произошло во время восстания советских солдат в тюрьме Бадабер и останки кого из погибших удалось найти спустя десятилетия — в материале RT.

— По данным Комитета по делам воинов-интернационалистов, сколько участников войны в Афганистане из советской армии до сих пор считаются пропавшими без вести? И судьбы скольких солдат вам удалось установить?

— К моменту вывода советских войск, 15 февраля 1989 года, из плена были освобождены около 100 человек. Причём 19 из них были вывезены в Западную Европу и Северную Америку и домой не вернулись.

Комитет по делам воинов-интернационалистов — это единственная организация на территории СНГ, которая до сих пор устанавливает судьбы ветеранов Афгана. С 1992 года наши специалисты осуществили 40 экспедиций на места. Обнаружили ныне живущих в Афганистане бывших военнопленных, эксгумировали останки 39 человек, доставили их и захоронили на Родине.

На сегодняшний день в списке пропавших без вести остаётся 263 имени. Больше всего пропавших без вести — погибших или военнопленных — из России, 129 человек. Мы не общественная организация, а именно межправительственная: власти стран, чьи граждане ещё не найдены, финансируют поиски этих людей. Помимо РФ, активно в поисках участвует Узбекистан (у них 25 пропавших без вести), Таджикистан, Казахстан и Белоруссия.

— Один из последних ветеранов Афганистана, чью судьбу вам удалось прояснить, — как раз из Таджикистана. Это служивший в 177-м отряде спецназначения ГРУ Михаил Ануфриев, который пропал без вести в июне 1982 года в возрасте 21 года. Что вам удалось узнать о его судьбе?

— Как и предполагалось раньше, Михаил Ануфриев погиб в бою. Мы разыскали людей, бывших душманов, которые его и застрелили. Причём афганцы спокойно это рассказали и очень подробно.

Совместно с его сослуживцами мы смогли найти это место захоронения. Вообще, афганцы на удивление все эти события помнят очень хорошо, буквально показывают, где и как лежали тела. У них как будто время по-другому течёт, и 40 лет для них — не очень и много.

Активно в поисках участвовал Сергей Якиманский, который служил вместе с Михаилом в 177-м отряде спецназначения ГРУ, и только благодаря его активной позиции останки удалось обнаружить и передать в российское посольство в Кабуле.

Потом Министерство обороны РФ предоставило спецборт, чтобы доставить останки спецназовца. Прошлым летом Михаила, наконец, захоронили на Родине, рядом с могилами его родителей. На похоронах присутствовали его родственники, боевые товарищи, которые дождались солдата из Афгана.

— Как вы подтверждаете, что обнаруженные останки принадлежат тому или иному военнослужащему из списка пропавших без вести?

— Вообще, эксгумация и установление личности — это сложные процедуры. Некоторые кости уже почти не содержат ДНК, но экспертам всё же удаётся её вычленить. Комитет постоянно работает с Центром судебной и криминалистической экспертизы Министерства обороны РФ. Все останки, доставленные из Афганистана, исследуют в филиале центра в Ростове-на-Дону.

Полученный материал сверяют с базой ДНК родственников пропавших. Её периодически надо обновлять, но делать это всё сложнее, потому что родители солдат умирают и близких родственников становится всё меньше.

Восстание пленных в крепости Бадабер

— Чтобы выяснить судьбу пропавших без вести, вам необходимо поддерживать контакты с местным афганским населением? Как вы находите людей, которые воевали против наших солдат, и убеждаете их рассказать правду о тех событиях?

— Я сам уже много лет не перестаю удивляться отношению афганцев к нашим солдатам. Многие из тех, с кем общаются наши представители, говорят, что уважают «шурави» (так афганцы называют советских специалистов и солдат. — RT). Одна из причин в том, что они сравнивают нас с американскими военными. «Мы вас уважаем, потому что вы воины, честно воевали с нами на поле боя, вы по мирным не стреляли и дома с мирными не уничтожали, как американцы» — вот так они рассуждают.

Кроме того, афганцы помнят, что даже во время войны Советы присылали сюда специалистов, чтобы строить дороги, школы, больницы, и работа у местных была соответственно. Как только там появились американцы, так ничего нового построено на этой земле не было, кроме военных гарнизонов с пятиметровыми стенами для их собственной безопасности.

— Одна из таких встреч у вас состоялась с очевидцами восстания в Бадабере (в апреле 1985 года более 12 советских военнопленных подняли восстание в лагере Бадабер на территории Пакистана, в 24 км от афганской границы. Восставшие советские солдаты вместе с поддержавшими их заключенными из числа солдат правительственных афганских войск ликвидировали охрану артиллерийского склада, захватили оружие и около 12 часов держали оборону на крыше. Бой прекратился из-за мощного взрыва, в результате которого погибли пленные и атаковавшие их моджахеды. — RT). Что вам рассказали афганцы, которые оказались свидетелями этого события?

— В этих местах дважды побывала экспедиция «Восточный Гиндукуш», возглавляемая ветераном боевых действий в Афганистане Ренатом Шафиковым. В составе группы участвовал и ветеран из Узбекистана Носиржон Рустамов, который на протяжении семи лет был узником Бадабера. Рустамов не участвовал в том бою, но был свидетелем событий и знал восставших.

Местные жители кишлака Золи вместе с главой рассказывали нашим экспедиторам про те события и показывали места нахождения останков, которые до сих пор появляются на месте взрыва (кости, солдатская форма). Группу Шафикова пригласили в музей пограничного управления в Пакистане и даже показали материалы по тюрьмам, которые находились в лагере. При этом фотографировать эти данные им запретили.

— Как изменилась ситуация с приходом к власти в Афганистане «Талибана»? Получилось ли установить контакт с новым правительством?

— Мы с самого начала хотели с ними подписать особый меморандум о том, чтобы нам передавали обнаруженные возможные останки наших солдат. Но переговоры зашли в тупик, потому что из-за религиозных представлений они в принципе не очень поддерживают идею эксгумации. Для них неприемлемо тревожить останки и выкапывать их из земли...

Пленные, ставшие афганцами

— В мае этого года в Россию впервые за 40 лет приехал бывший советский солдат Сергей Красноперов, которого отправили на срочную службу в Афганистан в 18 лет (ранее RT первым рассказал о приезде Красноперова, который во время службы сбежал из своей части из-за конфликта с сослуживцами, после чего попал в плен к моджахедам. После освобождения он женился на местной девушке, принял ислам, новое имя и остался жить в Афганистане. — RT). Как вам удалось на него выйти?

— Всегда в таких случаях это долгая история, ведь нам надо точно подтвердить личность человека. Когда мы узнали, что, возможно, Нурмомад из Афганистана и есть Красноперов, то попытались выйти с ним на связь по телефону, это получилось не сразу. Потом мы с ним договорились о встрече в Кабуле, ни к чему не обязывающей.

Аккуратно с Сергеем пообщались, спросили, хотел бы он родных увидеть в России. Тот сказал, что да. В общей сложности у нас ушло около пяти лет на то, чтобы связаться с ним, договориться и сделать документы. И вот в этом году его 80-летняя мать впервые за 40 с лишним лет смогла увидеть сына. Для неё это была невероятная встреча.

— Были случаи, когда вы находили пленных, но они отказывались приезжать или сразу же вернулись обратно в Афганистан, потому что привыкли там жить?

— Несколько лет назад мы нашли Алексея Оленина из Самарской области. В плен он попал в 1982 году, будучи водителем. После освобождения из плена ему сосватали местную девушку, он женился и так и остался в Афгане жить.

Мы не только привезли в Россию его, но и его жену и троих детей. Сделали ему гражданство, а жене не успели, поскольку ей надо было выучить русский язык, а она и на родном языке не умела читать и писать. Потом она вместе с детьми поехала на похороны своего отца в Афганистан — и связь с мужем у неё оборвалась. Мы их нашли, они находились какое-то время при российском посольстве, и только специальным бортом Минобороны РФ вместе с сотрудниками посольства удалось переправить семью Оленина в Россию. В связи с проблемами с афганскими документами Алексей был вынужден вернуться обратно в Афганистан. До сих пор он находится там и теперь помогает нам в розыске захоронений.

«Эта война не закончена»

— Какие у комитета планы по поиску на этот год? Вы как-то упоминали, что у вас есть непроверенные сведения о том, что на границе с Пакистаном во временном лагере могут жить около 15 наших солдат со своими афганскими семьями.

— Да, есть такая информация. Но это не лагерь, а бывший рынок, который превратился в большое поселение. Говорят, там есть бывшие русские солдаты, которые живут с семьями. Сложность в работе с этой территорией в том, что она как бы между Афганистаном и Пакистаном. Там живут кочевые племена и те, кого Пакистан пытается выселить ближе к Афгану. Чтобы подтвердить информацию, надо договариваться в том числе с вождями кочевых племён. Кстати, они показали нашим экспедиторам захоронения двух наших спецназовцев: один родом из Москвы, второй из Белоруссии. Эти данные мы тоже будем проверять. Сейчас ведём переговоры с руководителями племён, чтобы договориться об эксгумации и передаче останков.

— А как эти двое солдат погибли?

— Группа спецназа вступила в бой практически на границе с Пакистаном. Двоих ранило, они остались прикрывать отход группы. Наши сначала отошли, а когда вернулись за своими, то их там уже не было.

— Помимо поиска пропавших без вести, комитет до сих пор устанавливает афганцев, которые были представлены к боевым наградам, но так их и не получили. Сколько солдат до сих пор не получили заслуженные награды и почему эта история растянулась на несколько десятков лет?

— Вы знаете, Афганскую войну до сих пор называют «секретной». Я вернулся со службы оттуда в 1981 году, и ни я, ни мои сослуживцы ничего не рассказывали о боевых действиях там. Награды до солдат могли идти несколько лет или вообще не дойти из-за бюрократических проволочек.

Ситуация медленно, но продвигается. Например, 27 мая в Узбекистане военный атташе Российской Федерации вручил сразу четыре заслуженные награды ветеранам войны в Афганистане: орден Красной Звезды, две медали «За отвагу», медаль «За боевые заслуги».

В общей сложности у нас остаётся около 2 тыс. ветеранов, которые пока не дождались наград. Я всегда говорю с отсылкой на полководца Суворова, что, пока последний солдат не похоронен, а награда не вручена, война не закончена.