Как поделить Берлин: стал известен тайный намек в документе, решившем судьбу Германии
«80 лет назад…» — череда нынешних юбилеев, отмеченных этим круглым числом, продолжается. Наряду с самыми «оглушительными», такими как 80-летие Победы, есть и куда более тихие. Но даже оказавшиеся в тени события 1945-го имеют громадное историческое значение. Сегодня отмечается весомая дата: восемь десятилетий назад в Берлине была подписана декларация, определившая на годы вперед будущее побежденного немецкого государства.
5 июня 1945 года на виллу, расположенную в берлинском районе Кёпеник, пожаловали очень внушительные делегации. Здесь, в штабе советского маршала Георгия Константиновича Жукова, представителями четырех стран — союзниц по антигитлеровской коалиции был утвержден документ, по важности своей ничуть не уступающий эпохальному Акту о безоговорочной капитуляции нацистской Германии.
Официальное название — «Декларация о поражении Германии и установлении верховной власти над Германией со стороны правительств Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик, Соединенного Королевства и Временного правительства Французской Республики».
Под ним поставили свои подписи:
«По уполномочию Правительства Союза Советских Социалистических Республик Главнокомандующий советскими оккупационными войсками в Германии Маршал Советского Союза Г.К.Жуков. По уполномочию Правительства Соединенных Штатов Америки генерал армии Д.Эйзенхауэр. По уполномочию Правительства Соединенного Королевства фельдмаршал Монтгомери. По уполномочию Временного правительства Французской Республики генерал Латр де Тассиньи».
* * *
— Наверняка многим непонятно, зачем нужна была декларация о поражении Германии, если несколькими неделями ранее уже появился акт о ее капитуляции? — с таким вопросом обращаюсь к историку Валентину Соколенко.
— Тот знаменитый документ, подписанный в ночь на 8 мая 1945-го и вступивший в силу в час ночи по московскому времени 9 мая, фактически зафиксировал лишь один, хотя и важнейший, факт: окончательное поражение Третьего рейха в развязанной им войне. Но как отныне предстоит существовать Германии, какие государственные устои будут в этой стране, какая власть? Узаконенных официально, на международном уровне постановлений на сей счет сперва еще не существовало. Также не были в начале мая утверждены конкретные решения о судьбе громадной германской военной машины. Все это и многое другое определили пункты берлинской декларации, подписанной 5 июня.
Руководители главных держав-победительниц договорились, что вопросы, относящиеся к мирному переустройству поверженного немецкого государства, будет решать Контрольный совет по управлению Германией, в который войдут высокопоставленные представители СССР, США, Великобритании и Франции. Что касается конкретных задач, связанных с политическим и военным наследием, оставшимся после краха гитлеровского рейха, то все основные установления должны быть сформулированы в документе, названном Декларацией о поражении Германии.
Союзники начали работать над ним еще задолго до победы во Второй мировой. Первоначальный вариант удалось подготовить 25 июля 1944 года. Однако позднее туда были внесены некоторые поправки. Через считаные дни после капитуляции, 12 мая 1945-го, откорректированный текст декларации рассмотрела и одобрила на своем заседании Европейская консультативная комиссия (ЕКК) — постоянный орган, собранный из представителей трех ведущих стран-союзниц, а также Франции.
Далее декларацию предстояло подписать военачальникам, которые получили на сей счет полномочия от руководства своих государств: двум генералам, маршалу и фельдмаршалу. Для проведения такой официальной церемонии они и собрались 5 июня в особняке берлинского района Кёпеник. Это был итоговый, парадный акт.
В 15 статьях берлинской декларации много очень важных решений. Они стали юридической основой для законодательной, административной деятельности на германской территории оккупационных властей, определив во многом будущее немецкого государства.
Текст подписанного 5 июня документа в частности гласил:
«Германские вооруженные силы на суше, на море и в воздухе потерпели полное поражение и безоговорочно капитулировали. Германия, которая несет ответственность за войну, не способна более противостоять воле держав-победительниц. Тем самым безоговорочная капитуляция Германии осуществлена и Германия поставила себя в зависимость от таких требований, которые могут быть сейчас или впоследствии ей навязаны».
Один из пунктов декларации некоторые представители немецкой общественности посчитали весьма спорным.
«В Германии нет центрального правительства или власти, способной взять на себя ответственность за сохранение порядка, управление страной и за выполнение требований держав-победительниц».
Далее следовал вывод из констатации такого положения:
«Именно при этих обстоятельствах необходимо без ущерба для последующих решений, которые могут быть приняты по отношению к Германии, распорядиться о прекращении дальнейших военных действий со стороны германских вооруженных сил, сохранении порядка в Германии, об управлении страной и объявить те непосредственные требования, которые Германия обязана выполнять».
При всем том в тексте документа есть дополнительная оговорка, касающаяся упомянутого внешнего управления: подчеркнуто, что взятие союзниками на себя верховной власти в стране «не является аннексией Германии».
* * *
Принятая декларация четко определила курс, взятый победителями на преобразование страны побежденных. Его часто называют «правилом трех «Д». Для предотвращения возможной угрозы возрождения фашизма в Германии следует проводить политику демократизации, демилитаризации, денацификации.
Однако немало разногласий среди союзников (а совсем скоро уже противников на международной арене в возникшей «холодной войне») вызвали вопросы, касающиеся судьбы уцелевших солдат и офицеров вермахта, военнослужащих флота, авиации, сотрудников иных силовых структур.
Чтобы понять причину разного подхода к этой проблеме у советской стороны и ее недавних товарищей по оружию, можно обратиться к воспоминаниям непосредственных участников событий — тех, кто готовил и подписывал декларацию.
Георгий Константинович Жуков упомянул в своих мемуарах о встрече со Сталиным, которая состоялась в двадцатых числах мая 1945-го: «После взаимных приветствий И.В.Сталин сказал:
«В то время как мы всех солдат и офицеров немецкой армии разоружили и направили в лагеря для военнопленных, англичане сохраняют немецкие войска в полной боевой готовности и устанавливают с ними сотрудничество. До сих пор штабы немецких войск во главе с их бывшими командующими пользуются полной свободой и по указанию Монтгомери собирают и приводят в порядок оружие и боевую технику своих войск. Я думаю, — продолжал И.В.Сталин, — англичане стремятся сохранить немецкие войска, чтобы их можно было использовать позже…».
Теперь слово советскому послу в Англии Федору Гусеву, который принимал участие в работе ЕКК:
«Однажды я получаю директиву: внести на рассмотрение союзников предложение о том, чтобы после поражения Германии считать остатки германской армии в качестве военнопленных».
По признанию Федора Тарасовича, ему пришлось очень долго добиваться согласования этого положения с англичанами и американцами. В итоге для декларации приняли компромиссный вариант:
«Личный состав соединений и частей всех сил Германии объявляется военнопленным по усмотрению главнокомандующего вооруженных сил соответствующего союзного государства».
Еще одна закавыка появилась, когда коснулись вопроса о разделе Германии на четыре оккупационные зоны: советскую, американскую, британскую и французскую. Четко проведенные по листам карты линии разграничения этих зон не всегда совпадали с реальной дислокацией союзных войск. Обиженной здесь оказалась советская сторона: в выделенной ей Тюрингии застряли американские войска, а из нашего Виттенберга никак не хотели уходить англичане. Пришлось эту проблему обсуждать главнокомандующим союзных армий, собравшимся на торжественную церемонию 5 июня.
Из воспоминаний Г.К.Жукова:
«После подписания декларации Монтгомери, обратившись ко мне, сказал: «Господин маршал, мы решили в ближайшие дни занять в Берлине свою зону. В связи с этим я хотел бы сейчас договориться с вами об установлении коммуникаций для прохода наших частей в Берлин».
«Прежде чем решать вопрос о коммуникациях, по которым английские и американские части войдут в Берлин, нужно, чтобы войска союзников расположились в тех районах Германии, которые были предусмотрены решениями Крымской (Ялтинской. — А.Д.) конференции. Поэтому до тех пор, пока американские войска не уйдут из Тюрингии, а английские из района Виттенберга, я не могу согласиться на пропуск в Берлин военного персонала союзников».
Б.Монтгомери начал было возражать, но тут быстро вмешался Д.Эйзенхауэр. «Монти, не спорь! Маршал Жуков прав. Тебе надо скорее убираться из Виттенберга, а нам из Тюрингии».
«Ну хорошо, — сдался Монтгомери, — не будем сейчас спорить…».
* * *
— В числе пунктов декларации был и тот, где содержались требования о немедленном прекращении дальнейших военных действий со стороны германских вооруженных сил на всех театрах войны…
— Но ведь уже подписали акт о капитуляции. Значит, такую формулировку включили в текст документа «для галочки»?
— Нет. В некоторых местах отдельные формирования и отряды немецких войск продолжали воевать и после 9 мая 1945 года. Вот лишь пара примеров.
22 мая 300 эсэсовцев со знаменем 6-го армейского корпуса СС попытались прорваться в Восточную Пруссию. Возглавлял их командующий корпусом обергруппенфюрер СС Вальтер Крюгер.
Другой прецедент. Сохранилось донесение командира одного из наших пехотных подразделений, датированное 28 мая:
«При прочесывании взводом пешей разведки в районе ст. Алшванга была обнаружена группа немецких солдат, которые оказали огневое сопротивление, в результате которого убит старшина взвода пешей разведки, после чего они скрылись в лесу. Поиски продолжаются».
Следует упомянуть о других важных пунктах декларации.
Согласно этому документу должна быть осуществлена передача союзникам всего оружия, боеприпасов, военного оборудования, средств связи и транспорта, аэродромов, портов и военно-морских баз, складов, а также всех предприятий и технической документации, предназначенной для производства или применения военных материалов и средств вооружения.
Сформулировано требование, предусматривавшее арест и передачу представителям союзных государств нацистских лидеров и всех лиц, виновных в совершении военных преступлений.
Оговаривалось право союзников размещать свои вооруженные силы и гражданские органы управления в любой части соответствующей зоны оккупации Германии, занимаемой ими.
При этом державы-победительницы могли принимать любые дополнительные меры, необходимые, по их мнению, для поддержания мира и безопасности: политические, военные, административные, экономические, финансовые… И Германия обязана неукоснительно выполнять соответствующие указания. Данные положения, изложенные в 13-й статье декларации, помогли не только эффективно проводить денацификацию немецких учреждений, предприятий, но и обеспечивать поставки по репарациям.
* * *
Еще несколько примечательных моментов, связанных с подписанием берлинской декларации в июне 1945-го.
Г.К.Жуков выделил свой автограф, поставленный под столь важным документом. В отличие от коллег, союзных военачальников, которые для подписи использовали ручки со стандартными черными и синими чернилами, Маршал Победы расписался красным цветом. Есть мнение, что подобным образом он подчеркнул основную заслугу в разгроме Германии именно Красной армии, а также напомнил о важном символическом событии — водружении нашими воинами красного Знамени Победы над рейхстагом.
Все начальники, которые участвовали в церемонии подписания, оказались тогда удостоены высоких знаков отличия.
Из воспоминаний Г.К.Жукова:
«Перед заседанием Д.Эйзенхауэр приехал ко мне в штаб, чтобы вручить высший военный орден США — «Легион почета» степени Главнокомандующего».
А британский фельдмаршал вручил Георгию Константиновичу орден Бани 1-й степени.
В тот же знаменательный день, 5 июня, орденом «Победа» награждены «за выдающиеся успехи в проведении боевых операций большого масштаба, в результате которых была достигнута победа Объединенных Наций над гитлеровской Германией» Дуайт Эйзенхауэр и Бернард Монтгомери. Их французский коллега Латр де Тассиньи получил орден Суворова 1-й степени.