об уличной еде в СССР

«Что-то получилось. Что-то нет. Обиходная еда из объекта вожделения превратилась по большей части в питательную биомассу. Но пончики... Но газировка из автоматов... Шашлык прямо с шампура! А главное — копчёная сосиска в хрусткой булке!»

Лето...

Сливочный пломбир в коробочке вощёной бумаги, стеклянная баночка «синего» майонеза, кулёк жареных пирожков с яйцом и рисом (тех, настоящих, — нет их вкуснее) — всё это тени прошлого. Но обитают они меж тем вовсе не в пыльном чулане. Оглянитесь вокруг: мороженое, кетчуп, тот же майонез (будь он неладен, а без него — никуда), сосиски в тесте, котлеты без теста (ха-ха, это что-то совсем уже новое), всяческая доставка еды на дом, томатный сок и даже сгущёнка (!) — всё это не с неба упало, в погреб попало. Всё это было привезено в СССР сталинским наркомом Анастасом Микояном. В 1936-м. После двухмесячного путешествия по городам и весям Штатов. Привезено — в смысле организации массового промпроизводства. И организовали. И дело пошло.

Задача была такая, задача была простая — накормить народ. И если вы думаете, что об этом кто надо не думал — то вот и ошибаетесь.

Свежеподжаренная (прямо в присутствии покупателя) котлетка в ароматной, хрустящей булочке. Бутылка свежайшего пива к ней. Всё — с уличных лотков. Это такая обыденность Москвы, Ленинграда (да и не только) конца 1930-х. Здесь же и лотки с мороженым. Будьте любезны, забирайте ваши шарики в вафельном стаканчике и гуляйте себе на здоровье — у нас тут не Америка, всё спокойно! Технологии-то да, американские. А дух — он наш, советский. В здоровом теле. Если же желаете освежиться — пройдите к автомату газированной воды! С сиропом, без сиропа, чистота, культурность, рай земной.

Так-то, если что, изрядно жили. Налаживалось всё, и даже не потихоньку. А потом случилась война. И вся уличная еда, все наработки нового советского быта — всё ухнуло в бездну... Но даром всё ж таки не пропало. Мы победили. Отстроили заново державу. И вспомнили о том, что хорошо, прямо на ходу, да и дети тут, и вообще...

В сентябре 1959-го Хрущёв побывал в США. С женой! Неслыханное для лидера СССР дело. Визит был напряжённый до крайности. Хрущёв обещал Запад «закопать и похоронить», по всем позициям народного благосостояния капиталистов проклятых «догнать и перегнать», нос им красным революционным платком утереть и в угол для назидания и исправления морального поставить.

Капиталисты терпели. Надеялись на смягчение международной обстановки. Надеялись на выгодные контракты. Кормили дорогих гостей. Показывали разное. И еду высокого стиля, а также уличную. Вот на еде Хрущёв и взъелся. И вернувшись в Москву, закатал рукава. Аж по самое...

И поплыл над летней Москвой, над Ленинградом белых ночей умопомрачительный аромат ни с чем не сравнимых копчёных сосисок в хрустящей городской мини-булке! Будучи произведён в 1969-м, я помню его и посейчас, тот аромат. За него (за сосиску с булочкой) я мог, вероятно, совершить страшное.

То были благословенные времена... За «скальп нутрициолога» в пункте приёма стеклотары давали черёмушкинский тортик с масляными розочками (четыре миллиона калорий в секунду). Жизнь была поистине прекрасна.

Из пончиковых автоматов в парках, скверах и кулинариях сыпались дождём однокалиберные огненные пончики и покрывались немедленно сладким северным снегом — пудрой. Те пончики... Их можно было слопать с десяток, а потом запить стаканом газировки с двойным сиропом — лишний газированный стакан просто и на глазах утекал в недра планеты Земля (все советские автоматы были подключены прямо к ядру), а лишний сироп...

Чебуречные (истекающие соком, прожигающие столы насквозь)! Сосисочные (горчичку обязательно)! Пельменные (уксус и двойную сметану)! Рюмочные (карамельками в те времена не закусывали) и пирожковые (три жареных, три печёных и бульон)! Почти везде стоя. Почти везде вкусно до одури. Да...

Опустив забрало во имя упрощения всего и вся, взгромоздившись на коника борьбы с имперским величием, Никита Хрущёв бился не на жизнь, а на смерть за советский стритфуд с тяжёлым сталинским наследием высокой архитектуры, высокой культуры и высокой кулинарии. В издании «Книги о вкусной и здоровой пище» за 1953 год мы и видим, и читаем: «Подготовленного рябчика, куропатку или тетерева посолить, положить в кастрюлю с разогретым маслом и обжарить со всех сторон до образования румяной корочки. Перевернув на спинку, запекать в духовом шкафу, поливая жиром. Подать с гарниром овощей, зелёного салата, красной капусты, маринованных фруктов и ягод».

Перевернув на спинку.

Ничто и никогда в этом мире не сравнится с десятком пончиков в сахарной пудре.

По мановению волшебной палочки и Совета министров СССР открылись дивные кафе-мороженые. Коктейли. Кубинский ром. Марочный коньяк. Советское шампанское! Ледяные креманки. Томные взгляды. Твист и прочая эстрада из музыкальных автоматов с сорокопяток «Мелодии».

А уже если совсем с размахом (но и не по-ресторанному) — тогда шашлычку! В советской шашлычной! А были они — огненный огонь: свинина, баранина, даже и утка, не говоря о прочих цыплятах табака. Не верите — сгоняйте через портал на проспекте Маркса в «Южную» или «Северную» на ВДНХ образца 1960-го.

Был исход 1950-х. 1960-е ожидали неспешно своей очереди. В дверях стояли и космос, и величайшие наши пятилетки. Штаты боялись нас больше собственной тени, мы были самыми читающими в мире, и ещё мы умели принять из-за «большой лужи» полезное, отбросив ненужную шелуху.

Что-то получилось. Что-то нет. Обиходная еда из объекта вожделения превратилась по большей части в питательную биомассу. Но пончики... Но газировка из автоматов... Шашлык прямо с шампура! А главное — копчёная сосиска в хрусткой булке!

Мне пять. Июнь. Аттракционы. Во мне и сахарная вата, и стаканчик с розочкой. Фонтан «Каменный цветок» извергает горы рукотворного серебра. Радость вскипает во мне пузырьками шампанского. Я посреди советского храмового комплекса Земли и неба. Реют флаги союзных республик. Расплавленным золотом пылает лучший в мире и самый гордый герб. Я рождён в СССР. Надо мной — небо Гагарина. И в руке моей — та самая городская булочка с той самой копчёной сосиской.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.