Полковник Ерохин: Впервые в меня стреляли в Германии, когда за «Першингами» охотился

Первая зарубежная командировка у каждого разведчика своя. Она запоминается на всю жизнь. Не забыл свой достаточно своеобразный первый путь за рубеж и Александр Ерохин.

После окончания разведфакультета Киевского общевойскового училища он попал не в бригаду специального назначения, как большинство его сокурсников, а в командировку за границу. Лейтенант был назначен переводчиком в советскую миссию связи при Главкоме сухопутных войск США в Европе. Путь его лежал в Германию - во Франкфурт-на-Майне.

На окраине этого крупнейшего города Германии и разместилась советская миссия связи. Небольшая территория, обнесенная забором. Несколько коттеджей, где жили офицеры миссии с семьями, административное здание, гараж на несколько автомобилей. Вот, пожалуй, и все. До советского посольства далеко, на машине без малого шесть часов, даже по прекрасным немецким автобанам.

Почему миссию связи расквартировали именно здесь, история об этом умалчивает. Скорее всего потому, что штаб Сухопутных войск США размещался в Гейдельберге, всего в 100 км. Сравнительно недалеко, но и не рядом, чтобы не мозолили глаза.

С тех пор, как начальник штаба советских оккупационных войск в Германии генерал-полковник Малинин и заместитель главнокомандующего группой американских войск в Европе генерал-лейтенант Хюбнер подписали соглашение о создании военных миссий связи, прошло более четверти века. Главными задачами миссий являлось поддержание постоянной связи между соответствующими военачальниками и штабами, представление своих командований в группировках союзнических войск. Офицеры миссий должны были первыми приступать к разрешению спорных вопросов и проблем, возникающих между союзниками.

Поначалу так оно и было. Однако холодная война, создание НАТО внесли свои серьезные изменения в деятельность миссий связи. Стало заметно повышаться внимание к войскам недавних союзников. В докладах командованию значительно вырос удельный вес разведывательной информации. Военные миссии превращались в разведывательные центры.

Официально они не имели права этим заниматься. Но жизнь, обстановка диктовали свои правила.

«В запретную зону мы влезли ночью»

Лейтенант Ерохин приехал в миссию на должность переводчика. Разумеется, он занимался переводами. Но чаще всего делал это, когда одевал наушники, включал аппаратуру радиоперехвата и слушал эфир. Нередко его перехваты доходили до ушей самого высокого начальства в штабе группы Советских войск в Германии. И тогда его вызывали в Вюнсдорф. Так было, когда он «поймал» разговор двух американских полковников, один из которых подробно докладывал о предстоящих учениях. Как выяснилось, на учения собирались пригласить наблюдателей из Советского Союза. Это стало новостью для штаба ГСВГ. Двое суток Ерохин готовил доклад начальнику разведки на основе своего радиоперехвата.

Однако чаще всего двух молодых лейтенантов-переводчиков использовали на выездах. А служебный «Опель» садилось трое: водитель-сержант, старший офицер миссии в звании майора-подполковника и переводчик - лейтенант Ерохин.

Александр Иванович до сих пор помнит ежегодные учения НАТО в Европе «Рифоджер». Проходили они, как правило, в сентябре. Каждое из них имело собственное название и номер. В них принимали участие не только вооруженные силы США, но и Британии, Нидерландов, Бельгии. Регулярно привлекались и подразделения Бундесвера.

Такие маневры наши «миссионеры» упустить не могли.

«Рифоджер» — это учения не только для них, но и для нас, - рассказывал Александр Ерохин. - Приходилось много работать. Всю военную структуру контролировали: куда идут, где разворачиваются. Мы обычно знали районы развертывания натовцев и выходили туда другими дорогами. Конечно, в ходе этих рейдов бывало всякое: приходилось на «Опеле» уходить от преследования по танковой директрисе.

С тех пор я и полюбил «Опели». Потом только эти машины и покупал».

Кроме учений и маневров были регулярные выезды, в так называемые, запретные зоны. Американцы лезли к нам, а мы к ним. Широкую огласку получил трагический случай с офицером военной миссии связи США майором Артуром Николсоном. В 1985 году в ходе разведывательного выезда Николсон проник на территорию военного города группы Советских войск в Германии, чтобы сделать фотосъемку новейших танков. Особо интересовала майора динамическая защита.

Когда Николсон возвращался к автомобилю, то был обнаружен часовым. Младший сержант Рябцев приказал стоять, сделал предупредительный выстрел в воздух. Не дождавшись выполнения команды, открыл огонь на поражение. Майор Николсон был убит.

Нечто подобное на собственной шкуре прочувствовал и лейтенант Ерохин.

«Было это в 1975 году, – вспоминал Александр Иванович. – Тогда впервые в жизни в меня стреляли.

В запретную зону под Мангеймом мы влезли ночью. Там был склад боеприпасов для баллистических ракет мобильного базирования «Першинг». Расположение – известно, но следовало сделать снимки.

Склад стоял метрах в двадцати от опушки леса. Дождавшись рассвета, я вышел из леса, на груди у меня две фотокамеры, одна с коротким фокусом, другая с длинным. Только начал снимать, меня заметил часовой. Я быстро скрылся в лесу, но он успел сделать выстрел. Надеюсь, что выстрел был предупредительный, а не на поражение… Хотя кто знает?..»

Американцы явно желали отрезать его от машины

Автомашины военных миссий связи обладали статусом неприкосновенности. Поэтому противостоять их разведывательной деятельности можно было только блокировав автомобиль или задержать офицеров, разумеется, если они не успели заскочить в машину.

Конечно, верхом профессионализма для военной полиции США было задержание офицеров советской миссии, что называется, на «месте преступления». Однако наши «миссионеры» старались не доставлять подобного удовольствия своим противникам. Но надо признаться, что острые моменты не всегда удавалось обходить стороной.

Как-то из Центра поступил приказ: провести доразведку объектов противовоздушной обороны натовских сил. Приказ, как говорят, в армии, свят. Офицеры миссии начали «набеги» на объекты ПВО. Разумеется, американская контрразведка отследила пути-дороги «миссионеров», и поняла, что в этот раз их интересуют именно эти боевые средства. Были предупреждены командиры частей и подразделений, повышен уровень безопасности.

Экипажу, в состав которого входил и Александр Ерохин, предстояло совершить разведывательный рейд к легендарной в Германии горе. Она называется Васеркуппе. Самая высокая точка земли Гессен, высотой 950 м. считается колыбелью немецкого планеризма.

Здесь в конце XIX века начинал свои исторические полеты пионер германской авиации Отто Лилиенталь. Кстати, в августе 1925 года, здесь в международных Ренских планерных соревнованиях приняли участие и советские планеристы, среди которых был знаменитый в будущем, авиационный конструктор Сергей Илюшин.

Теперь на прославленной горе располагались американцы. Добрый десяток белых куполов станций ПВО и радиоразведки облепили вершину легендарной горы. Эти станции и интересовали советских офицеров.

Выполнение главной задачи возлагалось на старшего лейтенанта Ерохина. Предстояло подняться, как можно выше к вершине Васеркуппе, и сфотографировать натовские объекты. Его старший товарищ и водитель оставались в автомашине.

Была поздняя осень, с утра хмурилось в горах - облачность. Низколетящие тучи то и дело заслоняли купола объектов. Ерохин делал снимки, выжидал, пока посветлеет, и вновь наводил «телевик».

И вдруг, краем глаза увидел, как сбоку, слева из-за леса показались три фигуры в камуфлированной форме. Они бежали навстречу, явно желая отрезать его от машины. Александр спрыгнул с камня, на который забрался для съемки, и рванул к автомобилю. Он видел, как напряглись и прильнули к лобовому стеклу «Опеля» лица водителя и его коллеги по миссии. Со спортом Ерохин дружил всегда, но давненько он так прытко не бегал.

Александр слышал тяжелое дыхание американских солдат, видел их раскрасневшиеся лица. Вот один из них уже у бампера машины, тянет руку, чтобы схватить советского старшего лейтенанта. В это время распахивается дверь «Опеля», и тот буквально влетает в салон машины. Дверь захлопывается, ревет двигатель автомобиля, и он срывается с места. Американцы еще несколько метров бегут за машиной. Ерохин оглядывается в заднее стекло: «Хрен вам, ребята!»

Он не чувствует, как болят ободранные ноги, как кровь стекает в форменные ботинки. Главное они сделали свое дело. Прощай, Васеркуппе!

… В 1976 году завершилась его первая длительная зарубежная командировка. Он вернулся на родину, сдал экзамены в Военно-дипломатическую академию, блеснув при этом прекрасным знанием английского языка. Начинался новый этап в его жизни.

Впереди у Александра Ерохина будет еще несколько командировок. Десять лет отработал он в кризисных районах Европы и Африки - в Эфиопии, в Таджикистане, на Балканах. Он станет полковником, получит высокие награды, будет представлять Россию в качестве военного атташе в Хорватии. Но всякий раз с теплотой и благодарностью Александр Иванович будет вспоминать свою первую зарубежную командировку.