Как Мозамбик стал территорией противостояния с Западом

50 лет назад, 25 июня 1975 года, была провозглашена независимость Мозамбика, бывшей португальской колонии в Африке. Почему Советский Союз активно помогал местному движению ФРЕЛИМО, на кого сделал в Мозамбике ставку Запад – и как тогда выглядела система взаимодействия Москвы с африканскими странами по сравнению с сегодняшним днем?

Был в советское время такой расхожий штамп: КГБ СССР и Отдел по связям с иностранными коммунистическими партиями и национально-освободительными движениями ЦК КПСС (его возглавлял Борис Пономарев) выбирали из всех вождей и лидеров африканских антиколониальных движений исключительно тех, кто хотя бы знал, кто такой Карл Маркс. Это не совсем так. Большей частью приходилось иметь дело с теми, кто был в наличии. Выбирать там особо не приходилось, но ошибки выбора порой бывали колоссальные.

Например, в соседней с Мозамбиком Южной Родезии (ныне – Зимбабве) действовали две подпольные партизанские группировки: ЗАНУ во главе с Робертом Мугабе и ЗАПУ во главе с Джошуа Нкомо. Оба они не были ни коммунистами, ни даже социалистами, хотя имели отношение к профсоюзному движению и неплохое образование, полученное в Лондоне и в ЮАР. Деталь была в том, что ЗАНУ состоял в основном из народа шона, а ЗАПУ – из народа ндебеле (потомки зулусов).

Москва, поколебавшись, сделала выбор в пользу Мугабе и его ЗАНУ. В Москве Мугабе выглядел как человек, более способный победить белое правительство Родезии, нежели его оппонент – интеллигентный сын зажиточного протестантского проповедника Джошуа Нкомо. А западные страны и ЮАР рассчитывали в 1980 году на победу на выборах именно ЗАПУ.

Противостояние между двумя этими партиями, сформированными по трайбалистскому, а не идеологическому признаку, закончилось в 1982 году геноцидом народа ндебеле. Обученная специалистами из дружественной Северной Кореи «Пятая бригада» трактором прошлась по Матабелеленду, убив от 50 до 100 тыс. человек. А в Зимбабве на долгие годы установился режим Роберта Мугабе с, мягко говоря, неоднозначными результатами правления.

А в Мозамбике даже такого выбора не требовалось. Один из основных лидеров левого движения ФРЕЛИМО (Фронт освобождения Мозамбика) Самора Машел, тоже, кстати, сын лидера афрохристианской секты, был убежденным марксистом-ленинцем. Таким правоверным, каких в СССР в 1970-е годы надо было уже поискать.

При этом самый первый и сперва вообще безоговорочный лидер ФРЕЛИМО, сын вождя племени шангаан (тсонга) Эдуарду Мондлане, ортодоксальностью взглядов не отличался. Фидель Кастро даже жаловался на него в ГДР, рассказывая, что Че Гевара, пытаясь разжечь революцию в ДР Конго, так и не нашел общего языка с Мондлане. После этого на Кубе в партийной газете «Гранма» даже развернули кампанию против Мондлане.

Главный португальский специалист по политическим убийствам Казимиру Монтейру послал Мондлане посылку (лидеры ФРЕЛИМО жили тогда в Танзании), которая взорвалась у него в руках. Власть во ФРЕЛИМО перешла в руки ортодоксального коммуниста Машела, который тут же обвинил в убийстве Мондлане своих более либеральных оппонентов в партии, а его главного конкурента тайно казнили.

Это противостояние сторонников ультракоммунистического курса и относительных либералов во ФРЕЛИМО закончилось только с таинственной гибелью Машела в авиакатастрофе в 1986 году. Его самолет, пилотируемый советским экипажем, разбился в ЮАР в Драконовых горах. Во всем обвинили летчиков. По альтернативной версии, сработал некий фальшивый радиомаяк, имитировавший частоту аэропорта Мапуту – столицы Мозамбика.

После гибели Машела параллельно с перестройкой в СССР началась бурная либерализация Мозамбика. Важной, едва ли не ключевой фигурой всех этих процессов был человек абсолютно белый, более того – португалец, бывший военный летчик, перешедший на сторону ФРЕЛИМО, Жасинту Велозу. Он быстро вошел в ближайший круг Саморы Машела и после провозглашения независимости страны в 1975 году возглавил службу безопасности Мозамбика, вызывая раздражение и у советских командированных специалистов, и у кубинцев. Именно Велозу уничтожал противников Машела, лично отдавая приказы на расстрел.

Сам он объяснял столь быстрый переход Мозамбика от просоветской ориентации к прозападной и либеральной форме экономики тем, что, по его мнению, и сам Машел только прикидывался чистым марксистом-ленинцем, а в разговоре с Рейганом мог рассказывать антисоветские анекдоты. По циничному мнению Велозу, марксизм никогда не был главной идеологией ФРЕЛИМО даже при Машеле, как и не господствовал в аналогичном движении в другой крупной португальской колонии Юга Африки, Анголе – МПЛА. Все эти африканские движения изначально были только националистическими, а наносная идеологическая подоплека объяснялась реалиями холодной войны.

Велозу во многом прав. Понятно, что таким образом он оправдывает и свое поведение. Уроженец Мозамбика во втором поколении (он родился в семье португальских поселенцев в Лоренсу-Маркише, теперь столице Мозамбика Мопуту), он не считал себя португальцем, а идентифицировал себя «белым африканцем», как буры в ЮАР. И свой переход на сторону ФРЕЛИМО он объяснял именно тем, что боролся за свою страну – Мозамбик, а в Португалии он никогда не был, и его с метрополией ничего не связывало.

Но в широком смысле это ФРЕЛИМО вынужденно выбрало СССР в качестве покровителя, а не наоборот. Изначально Эдуарду Мондлане пытался добиться поддержки США, и даже успешно, но Португалия пригрозила выйти из НАТО, если Вашингтон рискнет поддерживать антиколониальные движения в колониях. И это был не пустой звук: для Португалии потеря колоний была равносильна краху экономики салазаровского периода, которая только на колониях и держалась.

Хотя надо признать, что никогда проникновение СССР в эту страну не было тотальным. Даже к ортодоксу Саморе Машелу отношение было крайне подозрительным: в КГБ СССР к началу 1980-х начали догадываться, что что-то пошло не так. Но бдительный Велозу вежливо отказывался от помощи с Лубянки и ни разу не посетил СССР. Сейчас, кстати, он утверждает, что авиакатастрофу, в которой погиб Машел, якобы организовал Горбачев, что, конечно, глупость, но высказывание само по себе показательное.

Главный урок – а аналогичные события, только с куда большей военной составляющей и степенью вовлеченности СССР и Кубы, проходили параллельно в Анголе – состоит в том, что любое национально-освободительное движение в Африке – в первую очередь явление националистическое, а уже затем под него подгоняется та или иная идеология.

Сейчас у части специалистов есть соблазн чисто советского свойства: попытаться привязать панафриканскую идеологию к национальным движениям, например, в Сахеле. Да, у новых лидеров стран Сахеля, которые считаются дружественными России, иногда проскальзывают панафриканские нотки, но по сути своей это лидеры именно национальные. Избавившись от французского диктата, они нашли поддержку в Москве.

На эту тему Методы давления на Россию в Европе стали переносить на Африку МИД заявил о поддержке Россией суверенитета стран Африки Как Советский Союз потерял контроль над самым кровавым диктатором Африки

Ситуация похожа на историю времен холодной войны, но хотелось бы избежать лишней идеологической нагрузки. Единственная идеология, которая только возможна в современных национальных движениях в Африке, – это антиколониализм, что бы это ни значило. Кто-то примитивно понимает его как избавление от всего европейского и изгнание из страны остатков метрополии в виде даже отказа от французского и португальского языков. А кто-то может подводить под национальное движение более развернутую идейную базу.

Но Россия под современным антиколониализмом сейчас предлагает понимать не просто «изгнание метрополии», а полноценное государственное строительство. Без создания сильных и дееспособных государственных структур, армий и полиции никакой антиколониализм никогда не победит, как бы привлекательны ни были бы его идеи на словах.

Да и Москва не склонна заменять собой местные власти. Создание государства – дело рук самих строителей этих новых национальных государств на развалинах второго колониального контура, который был построен на коррупции, трайбализме и экономической зависимости от все тех же бывших метрополий.

Важно и понимание внутренних процессов, происходящих в сложных и многонациональных африканских государствах. Советская политика в Африке страдала от упрощенческого подхода и излишне покровительственного тона в отношении национальных движений и их лидеров. Африка – не монолитный континент, и подгонять его под какую-то идеологическую установку было бы той самой ошибкой, которую однажды Союз уже совершил. Москва эту ошибку сегодня не повторяет.