Как полярники из СССР побывали в Лондоне и чуть было не получили престижный приз

В 1979 году в моей жизни произошло, возможно, самое важное и волнующее событие. Наша полярная научно-спортивная экспедиция впервые в истории достигла на лыжах вершины Земли, Северного полюса. Я к этому имел некоторое отношение: на лыжах не шел, но принимал самое непосредственное участие в организации уникального похода и его обеспечении. Обойдусь здесь без подробностей, но с удовольствием вспомню о том, что наше достижение было высоко оценено и в Союзе, и за его пределами.

Хотя, если говорить о "пределах", то как раз на тот год пришлось вторжение наших войск в Афганистан и последовавший следом шквал самых разных санкций со стороны Запада и Востока.

А потому в Москве были приятно удивлены, когда в самом начале 80 года из Лондона пришло письмо: оргкомитет международного приза "За мужество в спорте" приглашает участников нашей полярной экспедиции как соискателей этой награды на свою ежегодную церемонию вручения золотой короны. Этот приз тогда считался очень престижным в мире экстремалов. Годом раньше венец из чистого золота стоимостью сто тысяч фунтов был вручен известному японскому путешественнику Наоми Уэмура - он тогда покорил Северный полюс на собачьей упряжке.

В письме с приглашением сообщалось, что в Лондон кроме нас приглашены претенденты еще из полутора десятка стран - каждое имя было овеяно легендами. Русских звали впервые.

Начальство в Москве задумалось. С одной стороны, надо бы ответить на зов Туманного Альбиона положительно, все-таки это будет явный прорыв в той санкционной блокаде, которую нам устроили. С другой... А вдруг британцы задумали какую-нибудь гадость, вдруг организуют провокацию? Например, захотят переманить к себе покорителей полюса. Слово это - "провокация" - тогда было чрезвычайно модным у "компетентных органов". Если хотели что-то зарубить, говорили:

И все. Вопрос снимался сам собой. Но в итоге возобладал здравый смысл: Старая площадь (то есть ЦК КПСС) дала добро.

На церемонию в Лондон приехали претенденты из полутора десятка стран, каждое имя было овеяно легендами.

Славные получились те три дня в Лондоне. Вот мы спускаемся по трапу самолета в аэропорту Хитроу. Все в одинаковых костюмах, которые нам почти даром дали в "блатной" секции ГУМа по специальному указанию. Первым, как всегда, сосредоточенно шествует начальник экспедиции Дима Шпаро. Следом, являя на лицах любопытство, смущение и достоинство, идут Володя Леденев, Толя Мельников, Володя Рахманов, Вадим Давыдов. Юра Хмелевский красуется в меховой шапке, которую ему настоятельно посоветовала взять с собой жена. Тепло, накрапывает дождь, но Юра все равно идет в шапке. Васе Шишкареву приходится, по-видимому, труднее всех. Во-первых, он, всегда ходивший в одном и том же свитере, никак не может привыкнуть к новому дорогому костюму и галстуку. Во-вторых, Шишкарев категорический патриот своего Казахстана, и теперь ему предстоит сыграть, ох, нелегкую роль человека, который, созерцая Лондон, должен все время твердить:

Один из самых респектабельных отелей "Гросвенор Хауз", расположенный напротив Гайд-парка, приютил под своей крышей выдающихся авантюристов со всего мира. Когда мы вошли в холл, то первым делом наткнулись на большой стол, уставленный бутылками с водкой. Рядом дежурили фоторепортеры. Видимо, расчет был на то, что русские, едва сойдя с трапа, обязательно тут же налакаются водки.

Сама церемония проходила в Гилдхолле - одном из самых престижных залов лондонского сити. Помимо соискателей приза пригласили лордов, послов, великих спортсменов, деятелей МОК, прессу... От знаменитостей кружилась голова.

После часового коктейля (встречи, рукопожатия, интервью, автографы, взаимные представления, толкотня) гости рассаживаются за круглыми столами, накрытыми на 8-9 человек. Начинается обед. Вперемежку с закусками и напитками расторопные официанты несут и несут к нашему столу буклеты приза, где наряду с другими претендентами представлена и полярная экспедиция из СССР:

Но вот с обедом, кажется, покончено. К этому времени обстановка в зале накаляется в буквальном и переносном смысле слова. Жарко от беспощадного света телевизионных софитов. И все уже истомились от желания узнать результаты тайного голосования по определению победителя. Но организаторы не спешат. Видимо, сценарий предполагает именно такую интригу.

Наконец, на сцену поднимается Уорвик Чарльтон.

Те, кого он называет, поднимаются со своих мест. Зал подолгу аплодирует им.

Ведущий представляет 12-летнего английского школьника Маркуса Хупера - он полгода назад переплыл Ла-Манш.

Доходит очередь до рекордсмена мира по погружениям в глубину без акваланга Жака Майоля - француз встает и элегантно раскланивается на все четыре стороны. Этот Жак самого себя называет дельфином. Рекорд Майоля фантастичен: за 3 минуты 40 секунд он сплавал на глубину сто метров и обратно. Понять такое было невозможно.

Следующим объявляют Дина Чинауэта, 42-летнего американца из Флориды. Этого парня сделала знаменитой смелая попытка превысить мировой рекорд скорости на воде. Его последняя лодка с двигателем от бомбардировщика Б-51 стартовала на озере Вашингтон близ Сиэтла. Вначале все шло превосходно: катер влетел в контрольный створ со скоростью 220 миль в час. Есть рекорд! Но затем раздался взрыв, лодка разлетелась на куски, а Дина выловили из воды с такими повреждениями, о которых медики говорят "несовместимы с жизнью". А он выжил и собирается повторить попытку. Каково, а?

Представляют 29-летнего французского дельтапланериста Жана-Марка Буавена. Еще один рекорд. Он четыре месяца вместе со своим дельтапланом поднимался на вершину К-2 в горном массиве Каракорум (7600 метров). Почти потерял зрение и сильно обморозился, однако, ступив на вершину, собрал свой хлипкий аппарат и шагнул в бездну. Тринадцать минут спустя Буавен благополучно приземлился у подножия горы.

Зал аплодирует. Сотни глаз устремлены на моих друзей - в этих глазах читаются любопытство, уважение, признательность. Золотой венок, установленный посреди сцены на специальном обтянутом синим бархатом пьедестале, совсем близко от нас. Мы понимаем, что ничем не лучше других претендентов, но все же, все же... Да и лондонские газеты три последних дня так много пишут о нашей экспедиции. Только Юра Хмелевский, верный своей привычке раскладывать все по полочкам, говорил:

Мы все соглашались с его доводами и... продолжали верить в удачу.

И вот последний акт трехчасового спектакля в Гилдхолле. Утомленный и взмокший Уорвик Чарльтон, призвав на помощь весь свой пафос, объявляет:

В огромном зале стоит мертвая тишина.

Все. Церемония окончена. Мы выходим на площадь перед Гилдхоллом, где шесть вымокших под дождем девиц держат транспаранты с надписями, призывающими нас обеспечить в СССР права евреев. Ага, вот вам и "провокация".

Он - самый хитрый в экспедиции и поэтому всегда для маскировки говорит банальности.

К нам подходит мистер Чарльтон.