Олег Сенин и Владимир Жильцов познакомились в лагере для опасных преступников
Французские поэты обычно знакомятся друг с другом в парижских кафе. У нас все устроено интереснее. Вот, к примеру, поэты Олег Сенин и Владимир Жильцов познакомились в... лагере для опасных государственных преступников. О том, как это произошло, рассказывает в своем письме Олег Михайлович Сенин.
"...На втором году отсидки за разного рода провинности я был водворен в барак усиленного режима. Но даже в каземате к зарешеченному окну изредка прилетали птички-невелички радости. В один из дней старик-дневальный, приносивший из столовой судки с кормежкой, украдкой шепнул, что накануне этапом доставили моего земляка - рязанца Володю Жильцова.
Уроженец Елатьмы, Володя с золотой медалью окончил школу. В студенческие годы слыл за эрудита на филфаке Нижегородского университета и вошел в кружок правдолюбцев. В итоге трое студентов и их преподаватель оказались на скамье подсудимых за "антисоветскую агитацию и пропаганду". А далее всех четверых ждали крепкие объятия мордовского Дубравлага.
1972 год. Несусветная жара. В швейном цеху, где мы выдаем по 2 нормы рукавиц, стрекот множества машинок, вой натяжных ремней. Наконец, долгожданный перерыв. Собираемся у колонки - освежиться. Володя Жильцов разувается, закатывает до колена штанины и с удовольствием подставляет ступни под холоднющую струю...
Мы, его друзья, не сразу узнали, что он пишет стихи, да еще какие. Впрочем, столь же деликатно Володя умалчивал о своей вере, будучи человеком чистым и боголюбивым.
Не забыть благостного осеннего вечера, когда мы собрались в каптерке барака вокруг чифирбака с общаковской кружкой и горсткой карамелек-подушечек. Снаружи холодные октябрьские сумерки, а у нас, сидящих на полу спиной к стенке, благорасположение и тепло зэковского братства. Кто-то попросил Володю прочесть что-нибудь из своего. Несколько помолчав, глуховатым голосом он начал не читать, а проговаривать от сердца:
Чувство грусти светло,Как осенняя роща сквозная.Опадает листва.Журавли закурлыкали в лад.Что-то в наших сердцахВ эти дни навсегда исчезает,Совершая с молитвойПечально-веселый обряд...
Осенью 1971 года отмечалось 150-летие со дня рождения Ф.М. Достоевского. Уверен, нигде помимо Дубравлага его наследие не оценивали так проникновенно и правдиво. Достоевского в зоне не только читали, но и почитали. Поэтому решено было отметить дату достойным образом.
Пригласили всех неравнодушных из землячеств украинцев, грузин, прибалтов, евреев и армян. В сушилке поместили обрамленный в рамку портрет автора "Записок из мертвого дома". Прочли "Отче Наш" и помолились за упокой души приснопоминаемого раба Божьего Феодора. Затем поднялся Володя - высокий, плечистый, слегка сутуловатый. Перекрестившись, положил одна на другую мужицкие ладони дюжих рук и начал говорить о Федоре Михайловиче так, будто он его лично и близко знал. Слушали его в раздумчивом безмолвии.
По отбытии срока я не раз наведывался к нему. К тому времени он женился на однокурснице Надюше, обзавелся тремя расчудесными дочками и сыном Иваном. При последней встрече я признался ему: "Поверь, ни один из бывших отсидентов столько раз не читал на людях твоих стихов, как твой "земеля Олежа" (так он в зоне именовал меня)..."
Дата
28 июня 1946 года в рязанском селе Пителино родился поэт Владимир Иванович Жильцов.
Стихи Владимира Жильцова
Память войны
Моему учителю, фронтовикуИ.К. КузьмичевуТо не трубы трубят боевые,Не кровавый слезится закат -Гулеванят осины шальныеНа костях неотпетых солдат.Сколько их, до любви не доживших,Разметенных военным огнем,Держат фронт в капонирах оплывшихПод Москвою, Смоленском, Орлом...В дебрях власти - ни чести, ни страха:Иль расплата не ждет впереди?Горький пепел российского прахаСердце жжет в материнской груди.Непорочны вожди, неповинны...Но за нас, кто всегда виноват,От стыда покраснеют осиныНа костях неотпетых солдат.
Ласточка
В пятнистой березовой роще,Пронизанной летом насквозь,Где мята пахучая, хвощи,Мы брали грибы "на авось".
Сминали зеленые травы,И радостно было до слезУслышать печально-лукавыйСвист иволги в купах берез.Родник целовал нас студеныйИ так выхолаживал грудь,Что мы, обомлев изумленно,Не сразу умели вздохнуть.Казалось, не воду, а небоНа плечи горячие льешь,И пахла любовью и хлебомДалеко цветущая рожь.И мы, того сами не зная -Незнанье всезнанья мудрей, -Дышали отчизной бескрайнейИ были отчизной своей...А если случалось увидетьУбитую ласточку вдруг,В недетской какой-то обидеСмолкал говорливый наш круг.Казалось, и роща не пела,И пахло травою сильней,Когда мы крылатое телоРодной отдавали земле.Пускай наши песни негромки,Но нет удивительней мест,Где ставят над птичкой тонкийИз прутьев березовых крест...
* * *
Холодный шелк июньской пыли,Под пеплом облачный восток.Как далеко заводят былиРоссийских полевых дорог!Овсы блестят свежо и остро,На полстраны - все рожь да рожь...И тихо так, и мудро простоСознание, что ты умрешь.
* * *
До хруста промерзшие лужи.Трещит под ногами ледок.И в воздухе медленном кружитПоследний осенний листок.Все в инее сахарном крыши,Но станет на сердце больней,Коль запах тревожный услышишьКурящихся дымом полей.
* * *
А там, где простор небывалый,Где резко сквозят зеленя,Средь граждан - и сирых, и малых -Мой друг ожидает меня.И что мне промерзшие лужи,И что мне горячий снежок.И этот шершаво-натужныйОсенней свободы глоток...
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru