Великий поэт и его мама. 2 июля родилась мать Александра Пушкина

21 июня (2 июля) 1775 года в Суйде под Санкт-Петербургом родилась мать Александра Пушкина.

Тема "великий поэт и его мама" - богатая и, в общем, благодатная. Кто, как не мама, слышащая первый лепет ребёнка, в состоянии распознать и оценить его первый лепет поэтический? Именно так произошло с Александром Блоком, который уже вполне сложившимся поэтом писал, что "мы с мамой почти одно и то же" - имея в виду и то, что именно она, Александра Андреевна Бекетова, Кублицкая-Пиоттух по второму мужу, переслала первые "взрослые" стихи сына Саши в Москву своим родственникам Соловьёвым - к которым захаживал и сосед, сын профессора математики Боря Бугаев. Дальнейшее, как говорится, общеизвестно.

Но так, увы, бывает далеко не всегда. И к самому яркому противоположному примеру уместно будет обратиться именно сегодня, когда мы не то чтобы празднуем, но скорее замечаем 250-летие со дня рождения мамы Пушкина, Надежды Осиповны, урождённой Ганнибал.

Сопоставление дат показывает, что к моменту рождения знаменитого сына Надежде Осиповне было полные 24 года - возраст по тем временам зрелый для молодой матери, но Саша не был первенцем: его сестре Ольге было полтора года. Всего же в семье было восемь детей, из которых выжили трое, причем четверо умерли во младенчестве и один - в семилетнем возрасте. Статистика чудовищная по нынешним временам, но вполне типичная для тех времён, причём в равной степени для дворянских и для крестьянских семей. "Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве", - начинает свои "записки" Петруша Гринев, герой "Капитанской дочки". Здесь невозможно не отметить семью самого Александра - у которого за неполные шесть лет брака родилось четверо детей, и все четверо дожили до старости, как и двое детей Натальи Николаевны от второго мужа, Ланского. Что, прямо сказать, обессмысливает разговоры о том, хорошей ли женой она была.

Но речь сейчас не о ней, а о маменьке - чья бабушка, кстати, тоже носила фамилию Пушкина. Так что Сергей Львович Пушкин формально приходился своей жене (которой был пятью годами старше) троюродным дядей. Считается, что именно ей, прозванной за смуглоту и курчавость "прекрасной креолкой", а не отцу Пушкин обязан всем тем в его облике и характере, что мы связываем с "африканским происхождением". Куда реже, вслед за самим Пушкиным, мы вспоминаем, что Ибрагим Ганнибал, "арап Петра Великого", служа в Риге, женился на прибалтийской немке.

Таким образом, получается, что Пушкин ровно настолько же арап, насколько немец! И тоже благодаря своей маменьке.

Воистину, вопросы крови - самые запутанные вопросы на свете.

Впрочем, надо признать, что эти бульварные семейные тайны не имели отношения к Надежде Осиповне. Она вышла замуж за подходящего ей по возрасту, воспитанию, нраву и привычкам человека. Причем "подходящего" не только в лучших проявлениях. Семья Пушкиных отличалась хлебосольством, весёлым нравом и полнейшей безалаберностью. Надежда так же не хотела заниматься домом, как Сергей отлынивал от своих обязанностей помещика. Так что дурное ведение хозяйства вошло среди друзей Александра в легенду.

Друг Пушкин, хочешь ли отведать

Дурного масла, яйц гнилых?

Так приходи со мной обедать

Сегодня у своих родных.

Это писал Дельвиг в послелицейские годы Александру. Шутка рискованная, за такую можно и вызов на дуэль схлопотать, даже от ближайшего друга - и позволительная только в том случае, что адресат знает: именно так дело и обстоит.

Грустнее дурного масла вспышки дурного настроения, которым Надежда Осиповна была подвержена, и дурные методы воспитания, которые она практиковала. До нас дошли свидетельства, что младший сын Левушка был её любимчиком - а вот старшего Александра она порой откровенно третировала. Например, заметив, что мальчик имеет привычку тереть ладони друг о друга докрасна, завязывала ему руки за спиной. А обнаружив, что он постоянно теряет носовые платки, велела пришивать платок к плечу курточки наподобие аксельбанта, заставляя в таком виде даже выходить к гостям.

Это, конечно, не порка и не стояние на горохе, но неудивительно, что, уехав в Лицей в двенадцатилетнем возрасте (обучение в нем велось за казенный счет, что тоже стало аргументом для Пушкиных), Александр обрёл дом именно там. О чем всю жизнь писал с излишней, может быть, аффектированностью: "нам целый мир чужбина, отечество нам Царское Село" и многое в этом же духе.

Даже о своей предстоящей женитьбе Александр предпочёл объявить родителям изысканным французским письмом, а не лично.

Отношения сына с матерью наладились только в 1836 году - и по грустному поводу. В начале этого года 60-летняя Надежда Осиповна слегла. И скончалась в марте. Что, конечно, добавило Александру волнений, огорчений, да и расходов в этот тяжелейший для него год, оказавшийся последним. И в то же время, как ни грустно это признавать, предсмертная болезнь сблизила его с матерью. Причём сближение это, происходившее в последней квартире Пушкиных-старших, в доме Какушкиной на углу современных улицы Маяковского и Саперного переулка, оказалось обоюдным. Надежда Осиповна словно поняла наконец и приняла своего сына. А тот простил ей холодность и отстранённость. И он же оказался единственным из детей, кто повёз гроб в Михайловское, точнее, в Святогорский монастырь, устраивать похороны.

"После похорон он был чрезвычайно расстроен на судьбу, что она дала ему такое короткое время пользоваться нежностью материнской, которой до того он не знал",- вспоминала баронесса Евпраксия Вревская, урождённая Вульф.

Тогда же заодно он купил место и для своей могилы - не самая очевидная "инвестиция" для 36-летнего отца троих маленьких детей и с женой, беременной четвертым. Но пригодилось это место меньше чем через год.