"Ночь в Лиссабоне", или Учимся жить красиво

В этот раз Грымов проявил себя как многогранная личность, выступив в качестве режиссера, сценографа, художника по свету и музыкального оформителя. Сценическую адаптацию романа Эриха Марии Ремарка о трагических судьбах обычных людей, спасающихся от нацистского режима, создала Марина Сулчани. Мастер эпатажа, Юрий Грымов объяснил ход с "секретным" спектаклем "игрой со зрителем". Он напомнил, что в эпоху зарождения кинематографа публика часто посещала кинотеатры, не зная, какой фильм предстоит увидеть. Грымов решил воссоздать это ощущение, выбрав для этого малоизвестный роман Ремарка о "потерянном поколении" – "Ночь в Лиссабоне", рассказывающий о немецких эмигрантах до и после Второй мировой войны. Он увидел в произведении перекличку с современностью и уверенно заявил, что мир остается неизменным. - Выбирая пьесу, я всегда исхожу из того, что мы упражняемся в человечности, – говорит Грымов. Он убежден, что эмоции лучше проявлять в театре или кино, поскольку в реальной жизни это может быть деструктивным. Театр, по его мнению, помогает нам постичь искусство жить красиво, не в материальном плане, а в смысле проживания еще одной жизни вместе с другими людьми. Эта постановка закономерно вписывается в творческий путь Грымова. Режиссер признается, что не стремится к прямолинейным концепциям. "Ночь в Лиссабоне" он рассматривает как заключительную часть своей трилогии, в которой последние шесть лет он глубоко исследует тему войны. В театре "Модерн" уже были представлены его спектакли на эту тему: "Человек с глазами Моцарта" о начале войны в 1941 году и "Цветы нам не нужны" о Нюрнбергском процессе. "Ночь в Лиссабоне", по его задумке, завершает эту трилогию, представляя собой "историю любви и страсти на фоне меняющегося мира". В центре сюжета — история эмигрантов, лже-Йозефа Шварца (в исполнении Александра Колесникова) и его жены Хелен (в исполнении Анастасии Сычевой), которые борются не с нацизмом, а за личное счастье. Это счастье недостижимо в Германии и безуспешно ищется в европейских городах. Мотивы бегства Йозефа и настойчивость преследования пары братом Хелен остаются не до конца раскрытыми и понятными зрителю. Герои же стремятся к свободе, а зритель сам интерпретирует смысл этого стремления, вслушиваясь в диалоги. В спектакле задействована почти вся труппа, и каждый актер передает свою гамму чувств: страх, отчаяние и надежду на спасение в эмиграции. Напомним, что это первая театральная постановка романа Ремарка. Лаконичные реплики персонажей создают "человеческую трагедию", разворачивающуюся в Европе. Действие происходит в парижском казино, приюте эмигрантов, католической церкви в Германии, швейцарском отеле, поезде, лагере и трущобах Лиссабона. И повсюду присутствует неусыпное око брата Хелен, офицера гестапо. По Ремарку, он погибнет от руки Йозефа, и это не единственная смерть в спектакле. Здесь все дышит близкой гибелью, смертью и страданием. Света нет и не предвидится. Видно, что режиссер увлечен световыми эффектами, скорее, их отсутствием. Спектакль почти весь погружен во тьму. Полутора десятка люстр едва освещают пространство, издавая треск из-за неполадок. Тусклый свет пробивается из окон поезда, увозящего в спасительную Швейцарию. Вместо яркого света между колоннами алтаря раздается голос Гитлера из громкоговорителя. Не менее выразителен и звуковой ряд. Мучительные звуки преследуют слух зрителя, создавая атмосферу всепоглощающего страха и отчуждения. Самая напряженная сцена в гестапо становится настоящим испытанием для барабанных перепонок. Внезапно из темноты возникает оберштурмбаннфюрер Юргенс, сопровождаемый оглушительной военизированной какофонией. Голос Хелен в его присутствии меняется, становится неестественно высоким и натянутым. Сама она, стремясь избежать смерти от рака, решая принять яд, превращается в сломанную куклу, что особенно подчеркивается ее финальным восхождением на столб в неожиданном розовом платье в стиле Барби. Однако Грымов вводит и контрастные, успокаивающие мотивы, музыкальные анахронизмы, такие как In Every Dream Home a Heartache или Besame mucho. В финале, как катарсис, звучит энергичный припев из Everyday. "Ночь в Лиссабоне" изобилует и символическими деталями: дым, проникающий сквозь занавес, колючая проволока, стол для пыток, алое платье (отсылка к "Scarlett Letter"?), белые халаты, один чемодан, сопровождающий героев. Наконец, стиль Хелен, невольно напоминающий о Марлен Дитрих. Три основных цвета – черный, красный и белый – доминируют, взаимодействуя, дополняя и оттеняя друг друга. Этой игрой красок можно насладиться в полной мере, если сидеть не дальше пятого ряда. Что очевидно: и Ремарк, и Грымов даже не намекают, а кричат во весь голос: не обольщайтесь, Европа – совсем не рай, а скорее, чистилище, состоящее из пыточных, вокзалов, поездов, трущоб, питейных заведений, борделей и лагерей. Здесь не стоит ждать ни счастливого начала, ни конца. И до сих пор страданий меньше не стало, хотя люди перешли в другой век. Потому к месту звучит и цитата из "Триумфальной арки": "Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?" Возможно, в этой простодушной фразе и заключается суть постановки. Спектакль Грымова – это напоминание о важности этой капли любви даже для самого незначительного человека в этом суровом и тревожном мире.

"Ночь в Лиссабоне", или Учимся жить красиво
© Ревизор.ru