«Ханты-Мансийск – это навсегда!»
Тамара Давидовна Овечкина
– В системе здравоохранения трудитесь вы, ваш муж, две дочери, зять… Как вас всех назвать – династией, родом, кланом?
– Добавьте в список еще и двух внучатых племянниц. Династия – это что-то фундаментальное, монархическое. Скорее всего, мы – семейный клан, в котором главное – общность людей не только по родству, но и по интересам. Например, дочери Ольга и Елена не случайно сделали свой выбор, они видели, что для их родителей медицина – не просто профессия, а образ жизни, они росли, иногда неделями не видев папу с мамой.
– Заставили их пойти по своим стопам?
– Нет. Просто мы вырастили детей с чувством сострадания к людям, а именно оно является основой нашей профессии. Врач должен разделять боль своего пациента.
– Получается, у представителей других профессий нет никаких шансов войти в ваш «клан»?
– Отчего же? Второй, не менее любимый, зять – юрист, да и старший внук выбрал другой путь.
– Тогда давайте поговорим о вашей личной жизненной дороге…
– Папа – немец по этнической принадлежности, член ВКП(б) с 1933 года – являлся доцентом кафедры Энгельского педагогического института, после начала Великой Отечественной разделил судьбу немцев Поволжья и был направлен в лагерь военнопленных в качестве переводчика. В 1944 году он познакомился там с мамой – кстати, татаркой, которая после ускоренного выпуска пединститута тоже пришла работать переводчицей.
– Почему вы не продолжили их дело и не выбрали педагогику?
– Даже не знаю… С детства даже не рассматривала никакой другой альтернативы, поэтому отправилась поступать в Челябинский мединститут. Правда, на лечебное дело оказался очень высокий конкурс, я не добрала балл и полгода работала на заводе. А затем решила поступать на менее престижный педфак – и с тех пор педиатрия стала образом жизни. Видимо, кто-то сверху определяет целесообразность наших действий. Во время учебы встретилась со своим будущим мужем, Павлом Геннадьевичем, причем обстоятельства нашего знакомства были экстремальными. Тогда мы увлекались горным туризмом, постоянно ходили в походы и однажды заблудились в горах Алтая. Нам пришлось провести холодную зимнюю ночевку на перевале, и только благодаря этому молодому человеку – он был младше меня на два курса – я смогла выдержать ту экстремальную ночевку. А вернувшись, поняла, что с этим надежным человеком можно смело идти по жизни. Вот мы и идем вместе уже 47 лет. После получения диплома три года «топтала участок» в Челябинске и увидела жизнь во всех ее проявлениях. А в 1983-м Павла призвали в армию в качестве полкового врача, и я вместе с ним на два года отправилась служить под Выборг. Работа в военном городке – это тоже неоценимый опыт, бывало, приходилось даже роды принимать. Ну а после «демобилизации» вернулись на родину.
– Какие причины подвигли перебраться в Сибирь?
– Желание выжить в условиях развала страны. В 1991 году мы осознали, что детей как-то надо кормить, и решили подзаработать в Нягани, где на тот момент уже трудилось несколько наших коллег. Думали, поработаем год-другой – и вот что из этого получилось… В 1997 году Павла Геннадьевича пригласили в Ханты-Мансийск и назначили главным врачом станции скорой медицинской помощи, в качестве которого он бессменно трудится уже 28 лет! Ну а я сначала стала ненадолго врачом детского сада «Чебурашка», затем участковым педиатром, мой участок располагался по улице Гагарина.
– То есть каждый день ножками – в горку? В дождь и мороз?
– Конечно. Помню, как-то на Патриса Лумумбы потеряла застрявший в грязи ботинок… Но это тоже был опыт. Правда, через год меня пригласил к себе руководитель окружного медицинского управления Виктор Давыдович Вильгельм и предложил работу в службе родовспоможения и детства Департамента здравоохранения округа, сначала начальником отдела, а потом и руководителем этой непростой службы. Так я и тащила этот воз до 2015 года.
– Как бы вы охарактеризовали тот этап своей судьбы?
– Как самый лучший в моей жизни! У нас была замечательная команда, которая действительно помогала сделать жизнь югорчан лучше. Импонировал царивший тогда в «коридорах власти» подход: перед тобой ставили задачу – например, за пять лет добиться значительного снижения детской смертности – и предоставлялась полная свобода действий в решении данной задачи. В результате мы действительно могли делать реальные вещи. Правда, для этого не приходилось сидеть в мягком кресле – за годы работы в Департаменте здравоохранения я объездила участковые больницы, ФАПы и врачебные амбулатории практически во всех населенных пунктах Югры. По-другому мы работать просто не могли. И с полным правом могу утверждать: все, что есть хорошего в системе здравоохранения сегодня, было заложено именно в те годы.
– Но вскоре в вашей жизни возникла медакадемия…
– В какой-то момент в душе появилось шестое чувство – неудовлетворенности. На работе задачи остались теми же, что прежде, но изменился принцип управления, теперь приходилось делать не то, что считаешь нужным, а то, что тебе говорят. Поэтому, когда предложили перейти на должность проректора по непрерывному медицинскому образованию и взаимодействию с региональным здравоохранением медакадемии, раздумывала недолго. Новую работу нельзя было назвать более спокойной и менее ответственной, если есть шило, то оно не даст тебе сидеть на одном месте. Вскоре убедилась, что преподавание – это не мое, гораздо интереснее организационная работа, направленная на то, чтобы не дать «схлопнуть» академию, а поползновения к тому возникали. Лишь в последнее время решила наконец вспомнить о том, что являюсь не только администратором, но женой, мамой и бабушкой. Поэтому и перешла на должность советника – правда, функционал при этом не слишком изменился.
– Задам риторический вопрос: во время приема пациенты нередко сталкиваются с равнодушием и безучастностью со стороны молодых докторов. С чем это связано?
– Обучение медицине надо начинать с воспитания души. Для этого, например, мы стараемся направлять своих студентов на производственную практику и в военные госпитали, и в социальные учреждения, где они прежде всего должны научиться состраданию. Учитывая небольшую численность обучающихся, мы способны уделять максимум внимания каждому, целенаправленно формируя у студентов все необходимые качества квалифицированных медицинских работников.
– Кроме всего прочего, на вас лежит большая общественная нагрузка, в частности, вы являетесь одним из активнейших членов городской Общественной палаты. Это-то еще зачем?
– Во-первых, я не умею отказывать людям, если моя помощь действительно нужна. Во-вторых, у меня совершенно нет каких-то серьезных увлечений и дома быстро теряю тонус. Так, семья попросту вынудила меня вернуться на работу, иначе, как они утверждали, я могу свести их с ума своей неуемной энергией. Знаете, я восхищаюсь нашей Палатой! В отличие от некоторых аналогичных совещательных органов, ее деятельность не носит декларативного характера, а результаты работы действительно меняют жизнь сограждан к лучшему. Особая заслуга, на мой взгляд, в этом принадлежит Марии Геннадьевне Краско, которая умело направляет все споры в позитивное русло и примиряет оппонентов. В результате мы всегда находим точки соприкосновения.
– Предположу, что выходные посвящаете внукам?
– У нас их четверо, старшему 23 года, младшим – по 11 лет. Не всегда получается, но стараемся. Видимо, таким образом компенсируем недостаток внимания в будние дни. Плюс каждое лето обязательно отправляемся вместе в путешествие в какой-нибудь уголок России – Вятку, Башкирию, Татарстан, Кавказские Минеральные Воды. Дети должны чувствовать всю прелесть своей необъятной Родины.
– А как же бабушкины пирожки?
– Это – святое! У нас сохраняется традиция семейных обедов.
– И вы, и Павел Геннадьевич много лет являетесь крупными руководителями. И кто из вас главный дома?
– Конечно, муж – голова! Ну и жена – шея, а в целом – единый организм.
– Давайте предположим, что вы вернулись с работы, внуки сегодня не ожидаются, и вы можете делать то, что захотите. Чем тогда займетесь?
– Лягу на диван, вытяну ноги и возьму хорошую книжку. Люблю перечитывать добрую классику – например, Шукшина, «Угрюм-реку». Наверное, таким образом пытаюсь на минутку-другую вернуться в светлое прошлое…
– Какие мысли и чувства навевает понятие «Ханты-Мансийск»?
– Это прежде всего наш дом, дом наших детей и внуков, и другого не будет. Когда приезжаю в город детства, всегда начинаю размышлять – а смогла бы я реализоваться там, на своей малой родине, и все больше убеждаюсь – нет, не смогла бы. Только Север дает всем равные возможности. Так что Ханты-Мансийск – это навсегда!