Корреспондент "РГ" пообщался с бойцами отряда БАРС-3 "Родина" на передовой

В полевой лагерь проскочили на высокой скорости, благополучно минуя маячившие невдалеке FPV-дроны. Мой спутник Дмитрий, он же Волк, военнослужащий отряда БАРС-3 "Родина", в который мы прибыли, всю дорогу державший наготове автомат и поглядывавший в небо, привез сюда наградные списки от замполита 58-й армии. Здесь нас уже ждут.

- Мне там "Мужика" не прилетело? - разливая нам кофе, интересуется Платина, единственная женщина в отряде. Она здесь в одном лице и за повара, и за медика.

Напоминаю ей про давнишнее обещание Жириновского дать каждой женщине по мужику. А воз и ныне там, - сообщает она мне. Смеемся.

В блиндаж спускается седой, как лунь, с профессорской шевелюрой, мужик. Выжженное южнорусским солнцем лицо цвета коричневого пергамента. Ловлю себя на мысли, что этот человек органичнее бы выглядел где-нибудь на университетской кафедре, нежели в землянке недалеко от линии боевого соприкосновения (ЛБС).

- Замполит батальона, позывной Доцент, - представляется он, - Когда-то в прошлом ваш коллега - журналист…

И следом вдруг называет издания, которые он возглавлял, и передает привет свои друзьям, называя фамилии моих начальников и коллег по "Российской газете".

Оператор укропского БПЛА, делавший в этот момент сброс недалече от нашего блиндажа, наверняка услыхал через монитор мой громкий надрывный кашель, раздающийся из-под земли. На мою спину дважды опускается тяжелая длань Самбиста, вышибая вместе с изумлением попавший не в то горло кусок бутерброда.

- Сейчас один умный вещь скажу, - предупреждает Самбист с акцентом актера Фрунзика Мкртчяна и после короткой паузы произносит. - Наш Доцент не только твой коллега, но и мой. Он мастер спорта СССР по самбо…

Смотрю Самбисту в глаза, не понимая, шутит ли он. Детектор дронов отчаянно пищит. Где-то наверху отстреливаются кассетники. А в нашем подземелье продолжался душевный разговор в теплой компании. Должен признаться, что неинтересных людей на СВО вообще не встречал, но такого средоточия уникальных личностей, собранных в одном месте, видать доселе не приходилось.

Посудите сами. Комбат Дядька - командир легендарного отряда БАРС-3 "Родина", воюет с первых дней СВО. Командир подразделения БПЛА Самбист - мастер спорта РФ по самбо, заслуженный тренер России, в недавнем прошлом мэр города Оренбурга, ушедший на СВО с этого поста. Командир подразделения РЭБ и лаборатории при нем Джой, как мне его представили, - гений с девятью классами образования, который в условиях фронта конструирует такие машинки радиоэлектронной борьбы, до которых московские академики пока не смогли додуматься. Волк - действующий боевой офицер, смертельно уставший, вечно невыспавшийся, с красными глазами и надорванными голосовыми связками, ко всему прочему он еще и президент фонда "Своих не бросаем", который имеет множество филиалов по всей стране и занимается патронажным уходом за инвалидами СВО. О Доценте уже сказал он сам, да и Самбист добавил. Это все была правда.

И завершает картину Африканыч - старый воин, пропахший порохом, на вид лет под 70, но говорят, что на самом деле меньше. У него борода и прищур деда Щукаря из "Поднятой целины". До того, как податься в отряд к Дядьке, Африканыч 18 месяцев провоевал в составе ЧВК "Вагнер" в Африке. Прошел как между Сциллой и Харибдой все искушения шоколадными девушками и эпидемиями Черного континента, не попавший в плен к каннибалам и не добравшийся до алмазных копий царя Соломона, он почти целехоньким вернулся в Россию, а тут и СВО подоспела. Африканыч сидит за кондуитом, важно держит в негнущихся пальцах авторучку и объявляет мне, что он дежурный. "Да что ты в нее вцепился, - шутят бойцы. - Давай мы тебе гранатомет вместо ручки дадим. Только в нас случайно не стрельни". "Не положено, я дежурный", - снова напоминает исполненный важностью этой миссии Африканыч под дружный хохот раздухарившихся бойцов.

- Вот так и живем, - вступает в разговор Дядька и многоголосый оживленный гомон в блиндаже стихает. Атлетическим телосложением, в отличие от некоторых моих сегодняшних визави, комбат явно не обладает, но зато обладает непререкаемым авторитетом среди своих подчиненных: в нем чувствуется стальной внутренний стержень. - Наш отряд с момента своего создания находится на ЛБС. И мы этим не бравируем, а гордимся. Наши парни всегда в боевом взаимодействии с другими добровольческим отрядами, с частями минобороны группировки "Днепр". Бойцам, пришедшим воевать в мой батальон, в тылу отсидеться не удастся. Мы всегда на передке, потому, прежде чем пойти к нам служить, многие предпочитают крепко подумать.

Ну, допустим, Дядька это зря говорит. Приходилось слышать, что именно под его начало стремятся попасть добровольцы на Запорожском фронте. Он снискал себе славу харизматичного, удачливого и справедливого командира.

- Зато есть у нас и плюсы: силен тот, кто пришел воевать не за деньги, а за идею, мертвому деньги не нужны, - продолжает комбат, и я вспомнил, что Дядьку мне представляли как непревзойденного мастера афоризмов. - Вот взять командира службы БПЛА Самбиста, в миру - Сергей Александрович Салмин - мэр города Оренбурга. Вот чего ему не сиделось в его просторном кабинете? Тоже за деньгами сюда приехал? Не думаю…

- Так я же уже не мэр, - смущается Самбист.

- Правильно, ты уже две недели, как простой российский безработный, - машет рукой Дядька и, повернувшись ко мне, объясняет. - Сначала он взял в городской администрации отпуск без содержания на полгода, а теперь и вовсе решил подать в отставку.

Самбист мне потом рассказал, почему решил-таки уйти с поста мэра. "Понимаешь, не могу оставить командира и своих парней в такое неспокойное время. Кроме того, мне не хватило полгода для того, чтобы создать настолько боеспособное подразделение, каким я его вижу и каким оно должно быть".

А про мотивацию ухода на фронт экс-мэр отвечает так: "Осенью 2022 года я лично провожал каждую группу мобилизованных на СВО оренбуржцев. Я говорил им, что дома их любят и ждут, что они обязательно вернутся. А через какое-то время ко мне на прием стали приходить матери и вдовы с детьми. Были и слезы в моем кабинете, и мольбы о помощи, и даже обмороки. И я почувствовал стыд. Мне казалось, что они смотрят на меня с укором, мол, почему мой сын-муж-отец там навеки остался, а ты такой холеный сидишь здесь в своем красивом и просторном кабинете?! Конечно же, никто из них ничего такого не говорил, вопроса такого не задавал. Но мне было достаточно того, что я сам себе задавал этот вопрос и отделаться от него уже не мог".

- А вот самый скромный у нас - замполит, он никогда не будет о себе рассказывать, - рассмеялся Дядька. - Ты не смотри на его профессорский вид - это напускное. 9-го мая Доцент, выполняя свои служебные обязанности, отбыл на линию боевого соприкосновения, чтобы наградить и поздравить личный состав с Днем Победы. В этот священный день бандеровец тоже захотел нас по-своему поздравить, и поднял в воздух целый рой дронов. Уже после того, как по "дороге смерти" проехал замполит, следом за ним пытались пробиться еще пять наших машин - враг все сжег.

- На самом деле ничего героического, - морщится Доцент и указывает на Джоя. - Вы лучше вот об этом человеке расскажите. Это гений, самородок! К нему здесь повальное паломничество со всего фронта, учится у него хотят, опыт перенимать едут. С девятью классами образования Джой в своей лаборатории конструирует такие РЭБы, от которых вражеские "птицы" дохнут как навозные мухи. Пока в Москве думают, как такое возможно, Джой гасит их, как мухобойкой. Я, откровенно говоря, тоже не понимаю, как это работает. Объяснение одно: образование и ум - вещи разные, хотя и совместимые. Потому в профильное учебное заведение студента-первокурсника Джоя уже зачислили.

- Теперь он там профессоров с доцентами учить будет, - шутит Дядька.

В блиндаже раздается взрыв дружного хохота.

- Ну, серьезно! Вот, было же… Едем с Самбистом на ЛБС, выполнять боевое задание, на крыше машины - РЭБ от Джоя…. Украинская ночь совсем не тиха. Ошибся поэт. До позиций еще далеко, дроны атакуют со всех сторон. "Ухают" где-то совсем рядом. Но ведь падают же! На удивление нам, падают! Совсем рядом, но падают! Один, кажется, свалился почти под колеса. Но "буханка" лишь подпрыгнула, будто колени поджала, и несется дальше, как ни в чем не бывало. Чувствую удар по каске, поднимаю ее с бровей, - довольный Самбист говорит, что у меня опять день рождения… И тут вся машина хором: "Слава Джою!" И я рефреном повторяю: "Джою слава!"

Сам кавалер ордена Мужества и гений радиоэлектроники во время этого спича скромно молчит в сторонке и в беседу не вступает. Мы разговорились потом. Он тоже из "вагнеров". Африка, Ливия, Сирия, теперь вот здесь, в России - на Запорожье. У Дядьки вообще много "музыкантов". Когда ЧВК расформировали - они просились к лучшим командирам, зарекомендовавшим себя на этой войне.

Родом Джой из Ростовской области, из сельского района. Признается, что подался к "вагнерам" от безысходности - срочно нужны были деньги на лечение маленького сына от онкологии. Операцию потом успешно провели лучшие врачи в Санкт-Петербурге. Сейчас парень учится "на отлично", занимается спортом и мечтает стать "как папа".

- Раньше радиоэлектроникой и прочей техникой, с ней связанной, занимался? - интересуюсь у Джоя.

- Нет, - отвечает немногословный самородок.

- А как смог достичь такого результата?

- Так приказали же! - удивляется тупости моего опроса современный Кулибин.

А вот комбат сам о себе почти ничего не рассказал и другим это делать запрещает. Но я ему не подчиняюсь - имею право. Дядька - воин. Воин по духу. Такие, как он, от рождения и до последнего вздоха служат Родине. На спецоперации он с первого дня и безвылазно - без отпусков и выходных. Господь коснулся его сердца на выпускном параде в военном училище, когда он, только что закончивший с красным дипломом полный курс обучения военным наукам, получал лейтенантские погоны. На училищном плацу вдруг грянул марш "Прощание славянки" и у румяного, романтичного выпускника от волнения и торжественности момента неожиданно задрожали колени. "Я - русский офицер! - подумал он тогда, почти задыхаясь от восторга. - Русский! Офицер! И нет на земле звания выше!" Этот мощный заряд русский офицер Дядька пронес через всю жизнь. Уже не мальчик, уже не лейтенант, ему немало лет, но патч на рукаве его боевой рубахи звучит, как жизненное кредо: "Женат на Родине, разводиться не собираюсь!"

- Командир, разрешите Африканычу дать мне интервью, - прошу у Дядьки.

- А чего он тебе расскажет? Молодой еще, не обстрелянный.

- Мне некогда, я дежурю, - старый берсерк разводит руками, в одной из которых зачем-то продолжает крепко сжимать авторучку.

…Назад возвращаемся уже вечером по той же дороге, что прибыли сюда. Мы не узнаем ее. Буквально за пару минут до нас сюда прилетело. Кассетными боеприпасами враг долбанул по складу в Токмаке, по КПП военной полиции, по окрестным полям. Бордово-синий в полумгле огонь, ползет по желтым, выгоревшим полям, жадно пожирает сухостой, облизывает противотанковые пирамидальные надолбы, пунктиром уходящие в сумеречную бесконечность. В народе их называют "зубами дракона", сейчас в ползучих огненных языках, мистический образ становится реальностью…

- Специально бьют по посадкам, гады! - ворчит водитель Расул, в недавнем прошлом крутой спецназовец. - Чтобы народу жрать было нечего и тем самым вызвать недовольство властью.

Детектор дронов снова начинает истерично визжать. Волк щелкает затвором автомата и крутит головой на 180 градусов. Расул прибавляет скорости. Мы трясемся по раздолбанной снарядами и временем дороге как по стиральной доске.

- Что-то "Росавтодор" у вас явно не дорабатывает, - пытаюсь разрядить напряженную обстановку. - Надо будет написать критическую статью о состоянии дорожного полотна.

- Ты чего? - удивляется Волк. - Здесь же "серая зона". Сегодня тут положат асфальт, а завтра его опять раздербанят.

- Да шутю я, шутю!

Наконец выезжаем на трассу.

"Вот она, дорога жизни! Ну, теперь держитесь!" - Расул давит на газ до упора. Стрелка спидометра приходит в движение: 120… 140… 160… 180 км/ч. А мы втроем, не сговариваясь, затягиваем хором:

- Эх, путь-дорожка фронтовая! Не страшна нам бомбежка любая! Помирать нам рановато: у нас есть еще дома дела…