На Чеховский Фестиваль аргентинский режиссер привез цирковую версию Шекспира

Аргентинский режиссер Габриэль Чаме Буэндиа - один из самых известных в мире мастеров жанра клоунады. На Чеховский Фестиваль в Москву он вместе со своей командой привез цирковую версию Шекспира - "Мера за меру. Это твоя вина".

Сценография спектакля кажется довольно лаконичной: на сцене несколько ширм, один короб накрыт золотой тканью. Вся "условность" и "лаконичность" нужна для иллюзии - уже скоро легкие металлические каркасы начнут вертеться, кажется, во все стороны сразу, и… И начинается все с музыки из "Лебединого озера" Чайковского.

Ирония задает тон всей театральной игре. Перед нами лишь пятеро актеров, на каждом несколько ролей. У Шекспира в пьесе двадцать с лишним персонажей - здесь их чуть больше десяти. Готовясь к поездке в Москву, режиссер Габриэль Чаме Буэндиа несколько месяцев работал с переводчицей, приближая аргентинско-британские шутки к российскому зрителю.

Герцог Винченцо - Матиас Басси, харизматичный лидер, напоминающий одновременно и телезвезду, и Фредди Меркьюри. Ну, знаете, из тех, кто "в молодости кутил", а теперь увлекается медитациями, "осознанностью" и прочими психологическими практиками. С присущим ему подростковым азартом герцог "сваливает" власть на наместника Анджело (Николас Жентиле блестяще передает опьянение внезапно свалившимся могуществом). Герцог якобы уезжает в Польшу поездом РЖД, но на самом деле - остается в городе инкогнито, чтобы понаблюдать за "экспериментом" и при случае вмешаться, если вдруг в его отсутствие случится хаос. И хаос не заставил себя ждать.

Наместник Анджело, воодушевленный внезапным подарком судьбы, буквально порхает по сцене. Крупным планом, в духе мокьюментари - что может означать фокус с купюрой, которая "превращается" из пятитысячной в сотню и зависает в воздухе? Коррупцию, лицемерие, подмену ценностей - или все вместе?

Но шутки в сторону - Анжело не простой коррупционер. Он вспоминает самые дремучие законы, чтоб только избавиться от юного Клавдио (Агустин Солер легко перевоплощается то в Клаудио, то в болтливого Лючио): бросает его в тюрьму за то, что его невеста Джульетта (Марилин Петито) уже до свадьбы забеременела. Притом для самого Анжело никакой закон не писан: Изабелла приходит к нему просить за брата - он бросается на нее так, что эта сцена кажется одной из самых мрачных в спектакле. И тут… И тут надо заметить: все-таки в спектакле истинная сила - в женских образах.

У Шекспира непорочная и прекрасная Изабелла еще до этой сцены готовилась принять постриг. Но Эльвира Гомес в этой роли - девушка далеко не кроткая. Ее Изабелла - бойкая, с горящими глазами. Зритель может увидеть в ней современницу - и не обязательно феминистку, может, старшую сестру или матерь семейства, готовую отстаивать себя и пред лицом любой несправедливости биться за свои принципы.

А что же "грешница", невеста Джульетта? Актриса Марилин Петито играет девушку, ведущую прямые эфиры в своем блоге даже во время родов. В том же стремительном ритме она превращается в миниатюрного, но отважного Эскала - этот шекспировский персонаж в спектакле не старик, а этакий зумер-стажер в гигантском пиджаке: он неуклюже, но твердо противостоит "начальнику" Анджело (у Шекспира в этой сцене участвует Судья, но в спектакле две эти роли "соединяются" в одну). Она же исполняет роль Марианы - невесты лицемера Анджело, которая в конце концов и помогает его разоблачить.

Язык спектакля - клоунада, пантомима, иллюзии, немного акробатики. Весь этот цирк помогает исследовать серьезное и трагическое. Не принижается ли этим глубина Шекспира? Скорее, наоборот: искрометный юмор здесь становится "прививкой" от зла: между уморительными пантомимами и фокусами герои задаются серьезными вопросами - и тут же жестами или поступками доводят их до смехотворной крайности. Что за вопросы задают герои? Например, про двойные стандарты - это признак силы или слабости? Или про мир, устроенный "по правилам", - надо подчиняться им или своим желаниям?

Аргентинские актеры держат фееричный темп - головокружение от перевоплощений героев на сцене зрителям обеспечено. Но в этих превращениях и скрыта суть: в спектакле все как в жизни - все границы призрачны. К кому обращено в названии спектакля: "это твоя вина"? Ответы ускользают, как герои на сцене. Герцог легко становится монахом Людовико. Влюбленный Клаудио - сплетником Лючио. Невеста Джульетта тоже быстро принимает маски - то Эскал, то Марианы. Даже принципиальная Изабелла - не успеешь оглянуться - стала Перепрелой.

Куда девались остальные персонажи от Шекспира? Режиссер с актерами уверены: всех, кто не попал на сцену, нетрудно найти прямо в зрительном зале… Для этого актеры выходят с камерой к зрителям. Вместо головы разбойника, чья смерть спасает Клаудио, футбольный мяч - и самого разбойника здесь с аргентинской гордостью называют: Месси.

Режиссер и не скрывает: вдохновлялся Чарли Чаплином - а у кого еще найдешь такую смесь из фарса, буффонады и сатиры? "Проблемная" пьеса Шекспира становится яркой, но горькой комедией. Оставляющей надежду - пусть и призрачную.

В финале герцог получил в ответ на предложение - немой, но красноречивый отказ Изабеллы (маска недоумения на лице актрисы недвусмысленна). Вопросы вроде бы остались - все неразрешимые. Но магия театра, но блеск игры, но волшебство актеров таковы, что зрители расходятся задумчиво - в очаровании.