Павел Басинский: "Жизнь Клима Самгина" - последняя загадка Горького

Сто лет назад в Италии, в 1925 году, на вилле Il Sorito, расположенной на высоком скалистом мысе Капо ди Сорренто с потрясающим видом на Неаполитанский залив, Максим Горький начал работать над своим последним, так и не законченным произведением - эпопеей "Жизнь Клима Самгина".

В своей обычной манере умалять значение собственных текстов он называл этот четырехтомный (в итоге) роман с общим числом персонажей более восьмисот, повестью. И еще уточнил в подзаголовке - "Сорок лет" (имелось в виду русской жизни), что намекало на историческую хронику.

Стоит оценить бытовую и душевную атмосферу, в которой Горький, еще не "пролетарский писатель" и не "основоположник социалистического реализма", коим его назовут позднее, приступил к созданию своей самой крупной вещи.

Он уехал из советской России в "свободную" Европу, а в итоге оказался в фашистской Италии, где с 1922 года правил бал Бенито Муссолини. Он разошелся в политических взглядах со своим другом Лениным, но уже думал о возвращении в СССР, где пришел к власти малознакомый ему Сталин. Он на тот момент был самым известным из живых русских писателей и главным претендентом на Нобелевскую премию. Но получить ее у него не было шанса, потому что во всем мире его продолжали считать "коммунистом", а коммунисты расстреляли родственников шведского короля Романовых. Тем не менее его переводили и издавали во всем мире. С ним состоял в почтительной переписке "гуру" европейской литературы того времени Ромен Роллан. А в СССР его гнобила "рапповская" критика, и над ним в стихах издевался не только Демьян Бедный, но и Маяковский.

Наконец, в покинутой им родине восходила заря нового культурного строительства. Выходили книги, открывались журналы, издательства, появился целый ряд талантливых писателей, за творчеством которых он по-стариковски ревниво наблюдал. А в Европе грянул экономический кризис, и тема русских писателей-эмигрантов мало кого интересовала.

Он оказался даже не между двух огней, а гораздо хуже - на обочине и советского, и эмигрантского литературных процессов. Самый знаменитый в мире русский писатель с неопределенным актуальным статусом. Не коммунист и не эмигрант, потому что от советского паспорта он не отказался и формально не эмигрировал, а уехал "на лечение". Вот в каком душевном настроении он начал писать "Самгина".

Личная сторона жизни была не менее запутанной. На своей роскошной вилле в Сорренто он жил со второй после Марии Андреевой гражданской женой - Марией Будберг-Закревской, которой официально и посвятит "Жизнь Клима Самгина". Но с ним находился и сын от первого и единственного законного брака Максим Пешков, который женился и подарил ему двух внучек. Здесь же жила красавица невестка Тимоша. И еще поэт-эмигрант Владислав Ходасевич. И - малоизвестный художник Ракитский, во время Гражданской войны пришедший "на огонек" в петроградскую квартиру Горького и поселившийся навсегда у гостеприимного хозяина. В то же время в Сорренто приезжала законная жена Горького, мать Максима Екатерина Пешкова. В СССР она возглавляла "Политический Красный Крест", оказывавший помощь политзаключенным. А в конце 20-х сюда хлынул еще и целый поток молодых советских писателей. С поклоном патриарху и передачей свежих вестей о культурной жизни на родине...

От всего этого калейдоскопа людей и событий голова могла пойти кругом. Но только не у Горького. Общаясь и переписываясь с десятками, сотнями разнообразных людей, он всегда умел находить время и пространство для собственной литературной работы. И этот его опыт, или правильнее сказать - метод, еще нуждается в пристальном изучении.

Каким образом он все успевал?

Сказать, что "Жизнь Клима Самгина" - огромный труд, значит, ничего не сказать. Это настоящий творческий подвиг. Единственное произведение, где кропотливо описаны сорок лет русской жизни, от начала 80-х годов XIX века до 1918 года, на котором оборвалась рукопись, а вместе с ней и жизнь автора в 1936 году. Показаны все сословия, все важнейшие события, отражены все философские течения невероятно сложной страны во время заката и крушения ее великой Империи.

Познавательная и интеллектуальная польза от "Самгина" очевидна. Куда сложнее оценивать эту вещь как литературное произведение. Если создание "Самгина" было подвигом, то и прочтение его - тоже подвиг, только читательский. Горький сам это понимал и не раз признавался в письмах, что читателю понять этот роман будет трудно, а может быть, и вовсе невозможно.

Ведь в центре его стоит герой не плохой и не хороший, не великий и не ничтожный, а просто - никакой. Самгин - это Пустота, которая вбирает в себя, как в вакуум (пространство, свободное от вещества), бесконечное количество впечатлений от событий и людей и не принимает форму и сущность ни одного из явлений. Тем не менее все, что происходит в романе, мы видим глазами этой Пустоты, все разговоры слышим ее ушами и воспринимаем их с точки зрения ее несуществующей личности.

Поэтому так странно читать этот роман, ультрамодернистский по замыслу и классический по исполнению. Горький решился на грандиозный эксперимент, на который не решался ни один романист.

Он написал роман о герое, которого не существует, и заставил читателя сопереживать ему на протяжении полутора тысяч страниц. Прожить его жизнь, которой не было.

При этом художественно это написано абсолютно гениально, на уровне великих голландских живописцев прошлого. Это последняя и до сих пор не разгаданная загадка Горького.