В России впервые вышли полные мемуары Казановы

В издательстве "Ладомир" впервые выходит самое полное русское издание откровенных мемуаров легендарного авантюриста, в которых европейский XVIII век запечатлен как на чувствительной фотопленке. Мемуары Джакомо Казановы сразу поразили читателей еще при первой публикации не только своей откровенностью, но и дотошностью: семидесятилетний автор помнил в мелочах все свои странствия и приключения (далеко не только любовные) и - главное - был готов записывать их "в режиме реального времени", воскрешая прожитое буквально день за днем.

Нынешнее издание поражает не только своей исчерпывающей полнотой, но и роскошью (вполне в духе Казановы): заявленная на сайте цена за подарочное издание в девяти книгах, очевидно, приуроченное к 300-летию со дня рождения автора - 57 000 ₽.

Издание подготовил известный Александр Строев, переводящий и издающий Казанову уже 35 лет, на данный момент - общим тиражом 700 тысяч экземпляров.

История публикации "Истории моей жизни" Казановы чрезвычайно сложна, многоступенчата, изобилует неожиданными тупиками и поворотами...

Александр Строев: Граф Вальдштейн, у которого Джакомо на склоне лет служил библиотекарем в замке Дукс в Богемии, купил на корню все его произведения, в том числе еще не написанные, неоконченные. Сделал он это, чтобы помочь Казанове деньгами, ибо его роман "Икозамерон" продавался скверно. Однако после кончины Джакомо рукопись взял муж его племянницы. В итоге ее купил издатель Фридрих Арнольд Брокгауз (все мы знаем выпущенный издательством многотомный энциклопедический словарь). Брокгауз побоялся издавать текст как он есть, сначала стал печатать немецкий перевод-переложение, сделанный Вильгельмом фон Шюцем. Тотчас парижский издатель Виктор Турнашон начал печатать обратный перевод на французский (ибо Казанова написал воспоминания на французском, а не на родном итальянском). Тогда издательство Брокгауз поручило Жану Лафоргу, учителю в Дрездене, подготовить французскую обработку. Но и отредактированный текст смущал чопорных немцев, а потому, хотя тома печатались в Лейпциге, на титульном листе значились Париж и Брюссель. Исправленный французский язык мемуаров удивил читателей, и опытные библиографы предположили даже, что их написал… Стендаль.

Рукопись едва не погибла во время Второй мировой войны - в 1943 году ее чудом вытащили из подвала, горящего, разрушенного бомбежкой издательства. Впервые рукопись была опубликована только в 1960-1962 годах. В 2010 году Национальная библиотека Франции благодаря неизвестному меценату купила рукопись "Истории моей жизни". Благодаря этому были подготовлены два научных издания, в серии "Библиотека Плеяды" (3 тома, 2013-2015 гг., при моем скромном участии) и в издательстве "Робер Лаффон" (2013-2018).

Рукопись "Истории моей жизни" сама по себе велика; предпринимаемое же издание просто огромно. Что в него входит, кроме, собственно, самого текста?

Александр Строев: Да, в серии "Литературные памятники", которую выпускает издательство "Ладомир", выйдет осенью шесть томов. В т. 5, кроме мемуаров, приложения - произведения и письма, связанные с Россией. В т. 6 - большие статьи Елены Гречаной и моя о мемуарной традиции, о принципах повествования Казановы, о том, что он рассказывает о России и что скрывает (в том числе свои масонские связи).

А еще три дополнительных тома - иллюстрации мемуаров Казановы, исполненные разными художниками.

Что нового открылось после изучения полного текста оригинальной рукописи? В частности, о пребывании героя в России?

Александр Строев: Не только беловой текст важен, но и черновые наброски, исправления, дополнения. Ибо Казанова-писатель приглаживал рассказ, представлял себя в выгодном свете на старости лет. Рукопись позволяет понять, как он писал мемуары. Что до России, то некоторые сведения, фамилии знакомых остались только в зачеркнутых фразах.

Стефан Цвейг в своем биографическом очерке о Казанове отзывается о прочих его сочинениях, в частности о романе "Изокамерон", презрительно и даже оскорбительно. Действительно ли эти его сочинения так безнадежно плохи - или Цвейг все-таки драматизирует?

Александр Строев: Очень длинный утопический роман. Казанова хотел описать совершенно новый мир. Читатели заскучали. Для исследователей роман интересен соотнесением вымысла с биографией и с мистическими исканиями автора. Ибо Казанова написал алхимический роман (в розенкрейцерской традиции), где символическая смерть (погружение в свинцовый ящик и спуск на дно моря) - условие для нового рождения, перехода в иной мир. Это позволяет увидеть скрытый смысл самого знаменитого эпизода "Истории моей жизни" - описания побега из венецианской тюрьмы под свинцовой крышей (Пьомби).

Впрочем, Казанову драматизируют все. Цвейг в целом писал о нем как о бездушном авантюристе с хорошей памятью; 26-летняя Марина Цветаева сделала из него такого же романтического героя, какой была сама, а позднее Феллини показал Казанову человеком, одаренным множеством талантов, помимо любовного, но трагически их не реализовавшим. Вы изучаете Казанову 35 лет, какое у вас сложилось мнение об этой исторической личности?

Александр Строев: Отношусь к нему с большой симпатией. Мне очень нравится его самоирония. Он воплощает век, который разрушила Французская революция и в котором я чувствую себя как дома. В 1990-е годы, когда рухнул Советский Союз, я отвечал на вопрос, в какой стране я живу, что могу точно указать не страну, а дату - 1767 год. Я прятался в архивах от сиюминутных вестей.

Полная версия на портале ГодЛитературы.РФ.