о фильмах Леонида Гайдая

«Все фильмы-притчи Гайдая — они летние. С летней музыкой Зацепина (умел мастер). С морем, солнцем и вином. С ароматами рома и тропиков. С тем, чему полагается быть раем. Есть же на земле (на небе где-то) советский рай?! Вот оттуда и смотрите прямые трансляции в записи».

Много оставил нам Леонид Гайдай. Кто не знает Гайдая — тот не видел ничего. А кто видел и знает? Что это? О чём это? Про похихикать? Про жизнь разудалую вечную в той стране, которой ноне нет? Про дружбу, любовь, чувство долга и чувство локтя? Про обман — ибо никогда так не жили и жить так уже не будем? Или про возможное будущее, ради которого стоит и нужно не только звёзды с неба хватать, но и прокладывать к тем звёздам дорогу?

Вот и покумекаем.

На излёте лета.

Август к такому располагает: философствования при свечах и с белым, розовым, красным — тут уж кому что на душу ложится. Гайдай. Леонид Иович. 1923 года. Пролетарского происхождения. Фронтовик. Полковой разведчик. Награды. Тяжёлые ранения. Инвалидность. Театральная студия при Иркутском областном драматическом. Режиссёрский факультет ВГИКа. «Мосфильм». Вот только тут жизнь и начинается. «Как так?» — спросите. Отвечаю: поколения те были предназначены высшими силами совершить невозможное. И вот кто уцелел, кто из огня живым вышел, для тех жизнь после Победы и началась. Понять не пытайтесь. Они — росчерк метеора по ночному небу. С распродаж и мегамоллов нечего и думать дотянуться.

Так кто Гайдай? Избранник судьбы? Или каждый тогда такое мог?

Гайдай оставил нам слепок эпохи. Точный. Правда, не знал он тогда, что снимает посмертную маску. Всё ж живое было вокруг. И невозможно было себе представить, что на самом деле однажды «отключат газ» или, скажем, так уж изменит всех нас «эта поездка». Зарубежная. И ведь изменила...

А ещё того интереснее — был он, Гайдай, провидцем. Как не ездили наши люди в булочную на такси, так и не ездят. Булочная ко всякому Шурику из мегаполиса приезжает сама — на электрическом велосипеде, плюс «здрасьте-пожалуйста, распишитесь-получите». И платим мы за неё, за булочную выездную, практически невидимыми электрическими деньгами. Без Ленина на купюрах и без царя в голове.

После усаживаемся перед голубыми экранами всех мастей и нет-нет да и ржём (разве ж это можно назвать хохотом) над беспрерывно отклеивающимся усом эпохи, над Мироновым с поленом в детском одеяле, над Кемской волостью, докторской, что по мановению советской бигфармы превращается в любительскую, и над прочим разным, которое по-научному именуется устойчивыми нейронными связями.

Мы более чем устойчиво связаны с основанием той эпохи. Гранитным. Железобетонным. Неплавким и негорючим. Огнеупорным и бронезащитным. Неповоротливым. Живучим до крайности. Кажется, истребили. Видится: стёрли в пыль. Как же... Вся придорожная обочина в нём — в духе советского строя.

И что тогда снимал Гайдай? Посмертную маску, про то мы себе уяснили. А далее? А далее — про жития советских святых. Ибо Семён Семёныч Горбунков одинаково хорош и результативен и на палубе парохода туристического, и у станкового пулемёта в окопе, и в кабинете силовых структур, и на собственной кухне с рюмочкой коньячку на ночь. Ведь врачи рекомендуют, не абы кто, не блогеры, скорбные умом.

Какие бы козни лукавый враг человеческий ему ни подстраивал, из всех и всегда выйдет он в отглаженной выстиранной гимнастёрочке, с продуктовой авоськой, ну и с пистолетом — ежели таковой для дела потребуется. Мы все должны были бы оказаться на его месте. Окажемся ли? Наградит ли нас такой судьбой Отец Небесный?

И про главное. Все фильмы-притчи Гайдая — они летние. С летней музыкой Зацепина (умел мастер). С морем, солнцем и вином. С ароматами рома и тропиков. С тем, чему полагается быть раем. Есть же на земле (на небе где-то) советский рай?! Вот оттуда и смотрите прямые трансляции в записи...

Если честно, другая как будто планета, люди как будто другие. Какие-то... подсвеченные изнутри. Даже и жулики-злодеи. Даже и проклятые расхитители социалистической собственности.

Не находите?

Странно, если не находите.

Холодильник-то хороший, финский.

Марки Rosenlew.

И если смотреть на жизнь не только из окна своего персонального (теперь у каждого имеется) автомобиля и притом не путать свою личную криптошерсть с государственной... то чего только не увидишь. Даже и всеобщее светлое будущее. Не за шестиметровым забором.

А деньги меж тем всё одно, как у Гайдая и сказано, стоит хранить в сберегательной кассе. Кому ж нам верить-то, как не родному государству?

Гайдай любил повторять: «Короче!» Это про фразы в сценарии. Ну чтоб как выстрел. Чтоб сразу в народ. На скрижали.

Тут слух прошёл: якобы и посмертная маска сама по себе может ожить. Врут, конечно. А верить ой как хочется.

Кто билетов купит пачку, выиграет...

Сами знаете что.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.