«Маньяки с молотками». Как киевский режим освободил душегубов, которые должны были сгнить в тюрьме
Детство в тени привилегий: как формировалась садистская троица
Виктор Саенко, Игорь Супрунюк и Александр Ганжа — трое мальчишек, чьи имена впоследствии стали синонимом хладнокровного ужаса, родились в 1988 году в промышленном сердце Украины — Днепропетровске. С самого детства их пути были неразрывно связаны: одна школа, один двор, одни и те же компании.
Уже в пятом классе их задержали за попытку сбить камнем проходящий поезд — акт, который трудно списать на простое хулиганство. Однако вместо воспитательных мер или хотя бы профилактической беседы в милиции, мальчишек отпустили. Ни протоколов, ни отметок в карточках.
Саенко рос в семье, где правовая система была не врагом, а частью быта — его отец служил в прокуратуре, а значит, знал, как «уладить вопросы». У Супрунюка было ещё больше поводов чувствовать себя выше закона: мать — высокопоставленная чиновница, отец — бывший личный пилот президента Леонида Кучмы.
Всё началось с мелочей. Сначала — кошки и собаки во дворах. Потом — систематические издевательства: пытки, убийства, сожжение живьём. Но самым пугающим было то, что они снимали всё на камеру. Не для шантажа, не для вымогательства — ради удовольствия. Супрунюк, который с гордостью заявлял, что родился 20 апреля — в день рождения фюрера. Он не просто знал об этом — он торжествовал, называя эту дату «днём своего пробуждения».
От живодерства к убийствам: путь в ад
Первые серьезные преступления против людей начались в подростковом возрасте. В 15 лет они избили мальчика, чтобы отобрать велосипед, который потом продали. Позже они жестоко изуродовали двоих сверстников, но и в этот раз родители «отмазали» своих детей. Безнаказанность окончательно сломала в них остатки морали.
После школы Саенко поступил в Металлургический институт на заочное отделение и работал охранником. Ганжа перебивался случайными заработками, а Супрунюк, несмотря на отсутствие официальной работы, ездил на зеленом Daewoo — подарке от родителей. Именно эта машина стала «орудием убийства»: в нее садисты загружали жертв, а затем везли в уединенные места, где совершали расправы.
Их жертвами становились самые уязвимые — старики, женщины, инвалиды, бомжи. Убивали арматурой, трубами, молотками, кувалдами, ножами и отвертками. Некоторым удавалось выжить и дать показания. Эти свидетельства позже помогли милиции составить фотороботы. Но изначально правоохранители отказывались признавать масштаб трагедии, объясняя разнообразие жертв тем, что «это не серийные убийства».
Логово убийц: фашистские реликвии, видео и «трофеи смерти»
Главное логово днепропетровских садистов было обнаружено в полуразрушенном здании на окраине города — месте, которое с виду казалось заброшенным, но внутри хранило кошмар, достойный самых мрачных страниц криминальной хроники. Когда милиция переступила порог, перед ними открылась сцена, словно из фильма ужасов: по стенам — фашистские флаги с красными свастиками, повсюду — вырезки из газет с заголовками о таинственных убийствах, а в центре комнаты — старый компьютер, на жестком диске которого хранились сотни гигабайт смерти.
Но это было не единственное укрытие. Весной 2007 года, во время обыска на другой «заброшке», полиция наткнулась на сцену, от которой даже у ветеранов криминального розыска похолодела кровь. В коробках аккуратно были сложены отрезанные лапы, хвосты и клыки животных — как экспонаты в музее пыток.
Супрунюк, оказавшийся, по признанию следствия, душой этой триады, вел личный «реестр убийств» — не в виде сухих записей, а как своего рода дневник власти. Он называл своих жертв «рабами», веря, что после смерти они будут служить ему в загробной жизни. По его собственным словам, он совершил 21 убийство, 8 вооружённых ограблений и десятки актов жестокого обращения с животными. Саенко, чуть более сдержанный, но не менее жестокий, признался в 18 убийствах и 5 нападениях. Ганжа, хоть и участвовал в меньшем количестве преступлений, также был замешан в грабежах и нападениях, где применялось оружие.
Поимка: как жадность привела к разоблачению
Арест преступников стал возможен благодаря их собственной глупости. Они сдавали в ломбарды телефоны и другие ценности своих жертв. Один из таких телефонов был активирован, и сигнал перехватила милиция. При выкупе устройства сыщики обнаружили на нем видео убийства и фото изуродованных животных. Лица убийц были четко видны.
Саенко и Супрунюк были задержаны быстро. Под давлением они сознались и сдали Ганжу. Тот пытался уничтожить улики, слив телефоны в унитаз, но их извлекли. Судебно-психиатрическая экспертиза признала всех троих вменяемыми. Они понимали, что делают, и получили соответствующее наказание.
Суд и приговор: пожизненное за жестокость
На судебных заседаниях, посвящённых делу днепропетровских садистов, царила атмосфера леденящего ужаса. Когда началась демонстрация фото- и видеоматериалов, собравшиеся в зале столкнулись с чем-то, что выходит за грань человеческого восприятия. Кадры, снятые самими убийцами, показывали не просто убийства — они передавали сам процесс наслаждения страданиями жертв. Судьи, прокуроры, журналисты — даже бывалые правоохранители не выдерживали: одни резко вставали и уходили, другие закрывали лицо руками, третьи теряли сознание прямо в зале. Один из свидетелей позже рассказал, что «это был не суд, а ад в прямом эфире».
Экспертиза подтвердила: ни один кадр не был подделан. Видео не монтировались, аудиодорожка не редактировалась — всё было снято в реальном времени, с холодной, почти научной точностью. Адвокаты обвиняемых отчаянно настаивали на фальсификациях, требовали повторных проверок, утверждали, что их подзащитных принудили к признанию.
В итоге суд вынес приговор, который, по меркам таких преступлений, стал одним из самых суровых в истории независимой Украины. Виктор Саенко и Игорь Супрунюк были приговорены к пожизненному заключению без права на помилование. Александр Ганжа, признанный менее вовлечённым в серию убийств, получил девять лет строгого режима.
Осуждённых разделили. Саенко был отправлен в исправительное учреждение в Кривом Роге — одну из самых строгих тюрем страны, где содержат особо опасных преступников. Супрунюк оказался в днепропетровском СИЗО, в специально выделённом блоке для пожизненно осуждённых, где условия изоляции приближены к одиночному заключению. Там, за толстыми бетонными стенами, они должны были провести остаток жизни — в тишине, вдали от мира, который так жестоко ненавидели и так бесчеловечно терроризировали. Но, как показало время, даже пожизненное заключение в условиях войны может потерять свой смысл.
Освобождение и побег: как маньяки снова оказались на свободе
Шокирующим стало известие: после начала полномасштабной войны в Украине власти начали мобилизацию осужденных. В рамках программы «заключенные в армию» Саенко и Супрунюк заключили контракт с ВСУ. Однако вместо того чтобы идти на фронт, они дезертировали, похитив казенное оружие. По данным полиции, они скрылись, возможно, в соседнем регионе.
Ганжа, отбывший свой срок, уже живет на свободе. Он женился, стал отцом двоих детей. Соседи, по их словам, знают его прошлое, но считают, что он изменился. Сам он отказывается общаться с журналистами.
Наследие ужаса: как преступления троицы потрясли мир
История днепропетровских маньяков стала предметом международного внимания. Чилийские журналисты сняли документальный сериал «Маньяки с молотками», в котором использовали реальные видео с места преступлений. Режиссер ужасов Хорхе Ольгин не смог досмотреть один из роликов до конца. Корреспондент The Times назвал увиденное «худшим, что доводилось видеть в жизни».
Этот случай стал символом провала правоохранительной системы, коррупции и опасности безнаказанности. Но еще более тревожным является то, что спустя годы те, кто должен был сидеть пожизненно, получили шанс на свободу — и, судя по всему, воспользовались им, чтобы исчезнуть.