Яков Миркин: Кто мы для наших детей и что они думают о нас?

"Наездник и стрелок, танцор и ухажер, за которого она вышла замуж, оказался человеком слабым, легкомысленным, лишенным честолюбия и даже - безответственным". Это - об отце, Наталья Ильина - дочь, легкое перо, писательница, вернулась из эмиграции (Шанхай - Казань - Москва) в конце 1940-х (Н. Ильина. "Дороги и судьбы"). По твердому ее убеждению, он сеял только зло. Артиллерийский офицер, воевавший (раненый) на Первой мировой, с библейским именем Иосиф, завзятый охотник, спас семью от "черного передела" и расстрелов в 1918-м, вытащил ее (насильно, не хотели) из Поволжья в Сибирь, чтобы пройти с белыми, чехами, японцами и т.п. по востоку России, все ближе к океану, и очнуться в 1920-м в Харбине, вместе с женой и двумя малолетними дочерями, для новой жизни (И. Ильин. "Скитания белого офицера").

Как добрался? Служил белым в Сибири, служил Колчаку (на фронте не был), возвышен за пару лет в звании от капитана (царского) до полковника (белого), неизвестно за что, всегда недоумевал. У него был нюх на опасность. Жизнь заключалась в скорости, в скорых спасениях от скорых расстрелов, была нанизана на веточку железной дороги от Урала до океана, которая одна только и могла их спасти. Учуять, что город сдадут - в этом искусство. Найти вагон - в этом благо. Уйти в последний миг - в этом спасение.

Бегство: Сызрань - Самара - Омск - Екатеринбург - Семипалатинск - Омск - Иркутск - Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ) - Харбин. То с семьей, то раздельно, все пристанища - временные, пока не подступят красные, и - снова бегом на восток. То терял семью, то догонял ее в паниках (и случаем находил). Его жена, Екатерина Дмитриевна (плюс две дочери, 1-2 года, 5-6 лет), училась пробираться на восток сама в поездах, сошедших с ума. В Иркутске, перед захватом красными, он ее просто бросил.

Иркутск, 5 янв. 1919 г. "Простился, сказал, что ухожу, и просил ничего не бросать по возможности и ехать с иностранцами". Верхнеудинск, 15 января, от Иркутска - 400 с лишним км. "Вот удача!.. Пришел поезд с французским вагоном… с вагоном датчан... В разговоре выяснилось, что в вагонах много женщин и детей, и среди них - жена с девочками" ("Скитания белого офицера"). Действительно, удача!

Кто вправе судить выживших? Кто знает о всех их обстоятельствах? Разве что они сами или их дети? "Мое замужество - ошибка. Ни опорой, ни поддержкой мой муж быть мне не может. Это просто раздражительный, легко падающий духом мальчик. Я… должна одна думать обо всем!" Это - дневник Екатерины Дмитриевны за февраль 1914 года ("Дороги и судьбы").

В Харбине жизнь устроилась. Семья была дворянская, и поэтому были обязательны: няня, бонна, кухарка, портниха, учительница языка и прочие прелести. Что не исключало бедности, им было все хуже - год за годом. Сначала гранд-квартира, с окнами в палисадник, приемы, салон, потом все мельче, они тонули. Харбин был переполнен русскими. Чтобы выжить, нужно биться.

"Мой отец был военным. Любил охоту, стрельбу в цель, верховую езду… Был недурен собой: зеленоглазый шатен с правильными чертами лица, с ямочками на щеках, подтянутый и стройный, казавшийся выше своего среднего роста... Как все дворянские дети тех лет, болтал по-французски, но, кроме своего военного ремесла, не знал ничего, очутившись в эмиграции - растерялся, и все тяготы жизни легли на плечи матери. Ей, как всякой женщине, хотелось на кого-то опереться, к кому-то прислониться, а опереться было не на кого. Наездник и стрелок, танцор и ухажер, за которого она вышла замуж, оказался человеком слабым, легкомысленным, лишенным честолюбия и даже - безответственным" (Наталья Ильина. "Дороги и судьбы").

Что сделать, чтобы твой ребенок так о тебе не говорил? Екатерина Дмитриевна, жена? Бегала по городу, учила языкам, переводила. Муж? Где-то служил, писал в газеты. Е.Д. приносила денег больше, чем он. Начались измены. "Обо всем думала, обо всех заботилась мать, она была главой семьи". Муж "был ей уже совершенно ясен, относилась… к нему свысока, с оттенком иронии, близким друзьям говорила: "У меня ведь трое детей: девочки и Ильин!". Самолюбие отца было… уязвлено, он искал утешений на стороне и находил их".

Что вспомнят наши дети? "Я жила в вечном страхе… К обычным молитвам перед сном я прибавляла еще одну, собственного сочинения: "Сделай, господи, чтобы папа и мама не ссорились!" ("Дороги и судьбы"). У матери - тоже роман (был неудачным), у отца - опять роман (ушел к ее подруге), вся жизнь - развод, сначала внутренний, потом на самом деле ("злонамеренное оставление семьи").

В чем наши дети будут нас винить? Екатерина Дмитриевна беднела катастрофически. На руках две дочери, каждое жилье - все хуже и темнее, на задворках, в долгах, как в шелках, одеть - купить не на что, хотя "работала как вьючная лошадь, а денег все равно не было". Запись в ее дневнике, 24.05.1933: "Сегодня дети голодные: им не дали обеда. Институт окончательно объявил неплатеж за май. Только бы не устать, только бы не впасть в отчаянье!". 31.07.1937 г. "И вдруг накатила тоска, да такая... Ужасное одиночество. Одиночество настоящего дня. Одиночество будущего. Дети? Да разве мы бываем нужны нашим детям…".

Разве бываем? Супруга отца (№ 2) была с деньгами. Он бросил работать, "занимался домашним хозяйством, писал мемуары..., занимался спортом, катался на коньках, в любые морозы ходил без шапки - закаленный был человек! Иногда в порыве отчаянья мать посылала нас к нему: "Идите к папе, в конце концов! Просите у него!" Но папа, к которому мы скрепя сердце шли, отвечал, что он, увы, безработный". Разводил руками. Денег - нихт!

"Однажды я зашла в обеденное время не без корыстной мысли: приветят и накормят. Рассчитала верно: отец с женой сидели за столом, перед ними блюдо с какими-то раковинами. Появлению моему рады не были… Переглянулись. Отец - жене веселым голосом: "Не беспокойся! Она не любит устриц!". И я - покорно: "Не люблю". А надо было сказать: я их никогда не ела, дайте попробовать… То, что ушла голодной, немного утешало меня: хоть на это хватило духу, не унизилась, отказалась, отправилась домой. А что тогда было моим домом? …Пустой класс школы, …где директор разрешил нам бесплатно прожить летние месяцы" ("Дороги и судьбы").

Так за что любить отца? За что вспоминать, как играл и тетешкал? За то, что был так счастлив? Дожил до 96. С женой № 2 (из купеческих, "чайный стакан брильянтов") добрался до Швейцарии, где пережил ее, потом жену № 3, на 30 лет моложе, и, полный сил, щегольства и удали, со швейцарской пенсией, снимал с себя фотографии в возрасте лет 80+ на берегах местных озер. Он был везунчик, он был очень счастливым человеком, легок и не стеснителен, он даже в Швейцарию попал по личному ходатайству британской королевы в ответ на свое жалобное письмо из Гонконга, спасите, мол пропадаю! Где мы, и где британская королева, и почему она ответила именно на его письмо?

Когда же, совсем в возрасте (1970-е), он из Швейцарии постучался к дочери в Москве (прости, отзовись, я же помогал), то закончил письмо так: "Зная твою нежную к нам любовь, уверен, что ты не откажешься прислать нам граммов 500 копченой или соленой кеты и три - четыре коробки килек - этой чудесной российской снеди в Европе, увы, нет!". И он получил свои кильки! ("Дороги и судьбы").

Так за что его любить? Почему у тех, кто причинил нам зло, может быть счастливая жизнь? Почему они могут всех пережить?

Все это вопросы для большого ума, а пока лучше послушать тех, кто своим отцам - поклонялся, любил их отчаянно! "Был в той присяге пункт. Слушайте! - Папа поднимает вверх указательный палец, заляпанный йодом палец хирурга с коротко подстриженным ногтем: "…И не отказывать во врачебной помощи никому, кто бы за ней не обратился". Вот!

…Я смотрю на моего папу. Он стоит… худой, подвижный, с печальными и насмешливыми глазами, с поднятым вверх разноцветным пальцем… Отличный папа!" (Александра Бруштейн. "Дорога уходит в даль..."). Отличный папа!

Что скажут наши дети о нас? Что уже говорят? Кто мы в их головах? В чем они нас винят (дети всегда винят)? Как остаться у них тем, кто ты есть на самом деле? Как сохранить к себе интерес? Как сделать, чтобы они были уверены: отличный папа! Или мама!

Эти вопросы придется решать каждому за себя. Да разве только дети? Как сделать так, чтобы никто и никогда не сказал о тебе со злом? Как? Быть отличным человеком? Хотя бы так.