«Смотри, Коба, уши отрежу!»: что стало с комдивом, который сказал это в глаза Сталину
В истории Красной Армии 1920-1930-х годов фигура Дмитрия Шмидта (настоящее имя — Давид Гутман) стоит особняком. Бесстрашный кавалерист, полный георгиевский кавалер и дважды кавалер ордена Красного Знамени, он был известен своей независимостью и прямотой, которые в конечном итоге привели его к трагическому финалу.
Храбрость «второго Шмидта»
Родившийся в 1896 году в Прилуках Полтавской губернии, Дмитрий Шмидт (взявший этот псевдоним в честь легендарного лейтенанта Шмидта) прошёл типичный для своего времени путь. Участник Первой мировой войны, он стал полным георгиевским кавалером — редкое достижение для еврейского солдата в царской армии.
В 1915 году Шмидт вступил в большевистскую партию. Во время Гражданской войны он проявил себя как отважный командир, пройдя путь от командира полка до командующего группой войск. В наградных документах отмечалось: «тов. Шмидт был тяжело контужен, но оставался в строю, продолжая лично командовать бригадой и лично действовать у орудия в бою с бронепоездом противника».
Уши вождя и оскорбленная жена
После Гражданской войны Дмитрий Шмидт продолжил получать образование, выучившись на Высших академических курсах Красной Армии, а в 1926 году был назначен командиром 7-й Самарской кавалерийской дивизии. В это же время Шмидт был активным троцкистом. Несмотря на то, что он не признавал никаких авторитетов, его ранило исключение Льва Троцкого из партии в ноябре 1927 года. В декабре Шмидту удалось добраться до Москвы и отыскать Иосифа Сталина. Дмитрий Аркадьевич, облаченный в черкеску и папаху, подошел к Сталину и при всех заявил: «Смотри, Коба, уши отрежу!». При этом комдив достал воображаемую саблю. Историки считают, что вождь не смог простить Шмидту такой наглости.
А Дмитрий Шмидт между тем «безобразничать» не перестал. Как пишет историк Валентин Лесков в своей книге «Сталин и заговор Тухачевского», уже в следующем 1928 году один из старших офицеров позволил себе оскорбить супругу Шмидта. Тот не стал церемониться с обидчиком: выстрелил ему в живот и спустил с лестницы. Однако командиру и это сошло с рук, тем более, что офицер выжил. Дмитрия Аркадьевича же ненадолго «сослали» во Владикавказ. Впоследствии он вернулся на Украину, окончил Военную академию и уверенно продвигался по служебной лестнице.
«Сохраните меня для будущих боев»
В 1930-х годах его хотели направить в Ленинград, но военачальник Густав Бокис вспомнил о том, что Шмидт был троцкистом, а потому отправлять его в Северную столицу нельзя. Как утверждают авторы издания «Двойной заговор» Александр Колпакиди и Елена Прудникова, 5 июля 1936 года Дмитрий Аркадьевич был арестован в Киеве. Комдива переправили в Москву. На одном из первых же допросов (протокол допроса от 9 июля 1936 года) он заявил, что «ни в какую троцкистскую контрреволюционную организацию» не входит. Шмидт пытался обратиться за помощью к бывшим коллегам. Так, он написал письмо Клименту Ворошилову, в котором клялся в верности партии и делу Сталина.
Однако это было только начало следствия, которое длилось почти год. За это время Дмитрий Аркадьевич обращался и к Сталину, но все оказалось тщетно. В своем заявлении, датируемом июнем 1937 года, комдив признался в том, что был членом военной организации и попросил дать ему возможность отдохнуть. Вечером того же дня Шмидт сказал на допросе: «Я разоблачен, моя надежда на антисоветский переворот окончательно рухнула и мое дальнейшее запирательство бесполезно». Так военачальник признал предъявленные ему обвинения. Тем более, что другие арестованные также дали показания не в его пользу. Правда, на суде Шмидт объявил, что отказывается от признаний, добытых у него с помощью пыток. Тем не менее 19 июля он был приговорен к смертной казни. Приговор был исполнен на следующий день.