Не стало главного редактора "Вечерней Москвы" Александра Куприянова

Хорошо, когда есть куда идти.

Бывало тоскливо настолько, что мы собирались нашей маленькой компанией и решали: все, надо ехать на Ул.

Ул - нанайское название горной речки на севере Хабаровского края. Добираться туда надо было так. Сначала - самолетом до Хабаровска. Потом - попутным сухогрузом до Николаевска-на Амуре. Оттуда - нанятым катером мимо известного порта Маго, мимо родной деревни Куприянова Иннокентьевки до крохотной деревеньки Кульчи на реке Джапи. И уже оттуда - семь километров по мари пешком на вершину сопки, где и располагался наш счастливый дом - зимовье рыбосчетчика Юрия Ивановича Биркина на берегу желанной речки Ул. Биркин считал на этой речке заходящую в нее на нерест горбушу и кету. А мы не считали ничего: ни дней, ни ночей, ни часов, ни минут. Мы были просто счастливы в этом фантастическом уединении, где в радиусе четырехсот километров, кроме медведей и енотов, не было никого.

Каждый, однако, занимался своим делом. Куприянов рыбачил на речной косе. Он ловил поразительных хариусов, переливавшихся на солнце цветами радуги. Литвиненко боролся с шершнями, свившими гнездо на чердаке зимовья. Я собирал грибы для вечерней жарехи...

Однажды мы поднялись вверх по течению, заночевали в палатке, а утром поймали огромного тайменя. Решили его закоптить в биркинской деревянной коптилке. Коптили день и ночь, поочередно вставая на вахту: проверяли, нет ли открытого огня. Чтобы не уснуть и не потерять бдительности, играли в карты. Однако все козыри оказались у тайменя. В какой-то момент коптилка вспыхнула, как воспоминание, и сгорела вместе с проклятой рыбой.

Остаток наших счастливых дней мы потратили на восстановление коптилки из подручных досок, стволов деревьев и остатков фанеры. Неожиданное несчастье еще больше сплотило нас. Мы бессловно понимали, что дружба и подлинное товарищество - это всегда работа. Рук и души. В результате наша чистая речка оставалась незамутненной корыстными соображениями и исключениями из правил. Мы привозили этот воспитанный Улом навык в свои города, в свои дома и свои редакции. И когда в очередной раз становилось тоскливо, вновь собирались вместе, чтобы добраться до деревни Кульчи. Ул стал нашим паролем.

Мы не были там уже несколько долгих лет. Но всякий раз, встречаясь, помнили о нем. И нам по-прежнему было куда идти.

Саша ушел. Туда, куда же еще. Ему было куда уходить...