«Сколько денег потратил на эту гадину»: зачем Сталин создал «культ» Кирова
1 декабря 1934 года выстрел в Смольном оборвал жизнь одного из самых влиятельных партийных лидеров — Сергея Кирова, «хозяина Ленинграда» и блестящего оратора. Его гибель от руки неудачливого партийца Леонида Николаева не только потрясла страну, но и положила начало феномену, сравнимому по масштабам с культом самого Сталина. Почему «отец народов» начал активно возвеличивать память о погибшем соратнике, создавая из него образ пламенного трибуна и героя? В этом вопросе переплелись личная драма и холодный политический расчет.
Как создавался культ
Партийная пропаганда отреагировала мгновенно. Уже на следующий день газета «Правда» называла Кирова «ближайшим соратником, учеником и другом великого Сталина», «образцом большевика, не знавшего страха». За славословиями в прессе последовала волна топонимических переименований, не имевшая аналогов для живого вождя, кроме самого Сталина.
Древняя Вятка, где начинал свою карьеру революционер, стала Кировом. В его же честь переименовали Хибиногорск (ныне Кировск), украинский Елисаветград (ставший Кирово, а затем Кировоградом) и азербайджанскую Ганджу, превратившуюся в Кировабад — город, где Киров когда-то подавлял антисоветское восстание.
По всей стране стали возводить памятники. Один из самых известных, работы скульптора Николая Томского, был установлен в 1938 году на Кировской площади в Ленинграде.
Почтение к памяти было регламентировано на государственном уровне. Специальный циркуляр, подписанный Сталиным, предписывал местным парторганизациям показывать Кирова как «одного из величайших руководителей нашей партии, трибуна, любимого всеми трудящимися».
Как отмечают исследователи, «культ Кирова в топонимике превзошел по своим масштабам культ Сталина». До сих пор в России насчитывается около 4 тысяч объектов, носящих его имя.
Реакция населения
В начале 1930-х годов имя Кирова произносилось реже, чем имена Калинина, Ворошилова, Молотова. Многие советские граждане, подобно молодому Константину Симонову, только после убийства Кирова узнали, какое значение имел этот человек в иерархии ВКП(б). Народ поразило, что на похороны в Ленинград приехал сам Сталин.
Большинтсво жителей СССР принимало пропагандисткую кампанию за чистую монету. Но были и те, кто отнесся к шумихе вокруг Кирова с недоверием. Об этом свидетельствует известный во многих вариантах анекдот того времени: после убийства Кирова на вопрос Калинина «Кого убили?» товарищ Берия отвечает: «Кого надо, того и убили!» Правда, это явный анахронизм – возвышение Берии в момент смерти Кирова только начиналось.
О том, насколько граждан раздражал культ Кирова, можно судить по случаю в Томске. В этом городе в 1904 году начиналась партийная карьера революционера Кирова. Историк Екатерина Красильникова рассказывает о непростой судьбе директора Томского краевого музея Александра Уланова. Приняв в музей экспозицию, посвящённую Кирову, Уланов сквозь зубы сказал: «Сколько денег потратил на эту гадину!» (по другой версии, «На эту тварь отпустил столько денег...»). Эти слова кто-то хорошо запомнил, донос «раскрутило» следствие, и в итоге Уланов в 1937 году был приговорён к семи годам лагерей за «контрреволюционную агитацию».
Цели культа
Но что же заставило Сталина делать себе пусть и покойного, но «конкурента» в глазах народа? Современники, знавшие обоих вождей, утверждают, что между ними имелась личная симпатия. Подписывая книгу, подаренную им Кирову, Сталин назвал своего соратника «другом» и «братом любимым».
«Сталин относился к Кирову лучше, чем к любому из нас», – вспоминал Лазарь Каганович.
Дочь Сталина Светлана Аллилуева свидетельствует, что её отец после убийства Кирова был «ужасно опустошён» и «разбит духовно».
«Осиротел я совсем», – сказал тогда Сталин в присутствии Павла Аллилуева, брата своей жены.
С другой стороны, «отец народов» не страдал излишней сентиментальностью. Почитание Кирова сознательно встраивалось им в политическую конструкцию 1930-х годов. Память о «героически погибших» соратниках вождя вносила «вклад» в прославление самого Сталина, который выглядел «праведным мстителем» за них.
Беспрестанные славословия Кирову позволяли искусственно поддерживать тему его убийства в «повестке дня». А это, в свою очередь, создало основу для волны политического террора, которая окончательно укрепила сталинскую диктатуру. Убийцами Кирова Сталин объявил политических врагов. По свидетельству Николая Бухарина, уже в начале декабря Сталин заявил ему, что Леонид Николаев был «зиновьевцем». Затем убийство связали с заговором «правотроцкистского блока». В этой мутной волне сгинули старые большевики Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Впоследствии в причастности к убийству «уличили» давнего друга семьи Сталина Авеля Енукидзе, а также шефа НКВД Генриха Ягоду.
Культ Кирова оказался одним из самых «долгоиграющих» в советской истории. После XX съезда КПСС Хрущёв назвал Кирова жертвой Сталина. Памятники секретарю ЦК продолжали активно возводиться в 1960-80-х годах. Лишь в постсоветский период начался их частичный демонтаж.