Какие страны хотели стать частью России, но их не приняли
Российская империя, крупнейшая в мире держава, не раз получала предложения о покровительстве от народов, искавших защиты от других колониальных хищников. Некоторые из этих проектов могли бы изменить карту мира, но Петербург чаще предпочитал осторожность авантюрам.
Гaвaйи
После открытия Гавайев Джеймсом Куком архипелагом заинтересовались и русские мореплаватели. В 1804 году корабли «Надежда» и «Нева» под командованием Крузенштерна и Лисянского бросили якорь у этих берегов. Моряки быстро оценили потенциал островов как идеальной продовольственной базы для Русской Америки.
Глава Российско-американской компании (РАК) Александр Баранов был восхищен местными ресурсами. А один из местных правителей, король Каумуалии, видя в русских союзников против своего соперника, даже выразил готовность принять российское подданство.
«Согласился поступить своим островом в подданство России», — записал приказчик РАК Николай Коробицын.
В 1808 году был разработан амбициозный проект создания на Гавайях сельскохозяйственной колонии. Однако в Петербурге его назвали авантюрой. Правительство не желало обострять отношения с Англией, также имевшей виды на архипелаг. Последнюю точку в этой истории поставил натуралист Егор Шеффер, который в 1816 году вновь попытался поднять русский флаг над Гавайями, но получил строгий запрет от самого Баранова.
Новая Гвинея
Еще во время своей первой экспедиции в Новую Гвинею в 1875 году российский этнограф и путешественник, Николай Миклухо-Маклай, по просьбе туземцев искал поддержки у российского правительства, чтобы обезопасить местное население от британской аннексии. Он был первым представителем европейской цивилизации, кому удалось установить прочные контакты с папуасами.
Позднее свои претензии на восточную часть острова предъявила Германия.
«Ваше императорское величество! – писал путешественник Александру III. – Туземцы отвергают германскую аннексию. Всепокорнейше прошу о даровании туземцам Берега Маклая российского покровительства».
Однако прошение Миклухо-Маклая легло на стол императора, уже отредактированное канцлером Горчаковым, который не желал вмешательства России в дела третьих держав в столь отдаленных территориях. Александр III прислушался к многоопытному политику и отказал путешественнику, мотивировав свое решение удаленностью региона и отсутствием к нему государственного интереса.
Историк Алексей Плотников уверен, что Россия имела все юридические основания сделать Берег Маклая частью своих заокеанских владений, учитывая, что российские подданные уже начали обживать эти территории. Но вместо этого Русская Папуассия вынуждена была повторить печальную судьбу Русской Америки.