«Из особой кости»: чем русские «пришельцы» поразили чукчей в XVIII веке
Чукчи, один из самых суровых и самобытных народов Севера, исторически делились на две группы. Оседлые анкалыт, потомки ассимилированных эскимосов, жили охотой на морского зверя. Но сердцевину воинственного духа хранили кочевые оленеводы, которых соседи-юкагиры прозвали чаучи — «владельцы оленьих стад». От этого слова и произошло русское «чукчи». Но сами они называли себя луораветланы — «настоящие люди», чьи обычаи и мировоззрение шокировали даже привычных к суровости соседей.
«Спартанцы тундры»
Мир чукчей-оленеводов был построен на жесткой иерархии и культе силы. Окружающие народы были для них таннгытан — «недочеловеки», потенциальные рабы. Воспитание было суровым: дети с малых лет учились владеть оружием, а смерть в бою или от руки соплеменника воспринималась как норма. Раненый или пленный чукча искал смерти, чтобы не стать обузой. Старики, неспособные кочевать, уходили из жизни добровольно. Пленённые женщины предпочитали убить своих детей и себя, чем попасть в рабство.
Высшей доблестью считались воинские подвиги. Количество убитых врагов мужчина отмечал татуировками на руках. Руки прославленных богатырей-эрмэчьитов от кисти до локтя могли быть покрыты узорами — это была летопись побед, выбитая на собственной коже. Нелегко было вызвать шок у такого сурового и гордого народа. Однако русским это удалось.
Демон Йэкуннин
В фольклоре чукчей запечатлелся демонический персонаж Йэкуннин, чьё имя, как считают, происходит от русской фамилии Якунин. Историкам неизвестен воевода или офицер с такой фамилией, который бы возглавлял русские военные экспедиции против чукчей. Наверное, такой был среди командного состава, а что именно его фамилия лучше всех запомнилась чукчам – дело случая. Очевидно, что образ Йэкуннина, как и любой подобный образ – собирательный, в нём соединились черты нескольких реальных личностей. Восходит он, несомненно, к периоду наиболее интенсивных и жестоких войн между русскими и чукчами в середине XVIII века. Войн, которые окончились победой чукчей.
В тех войнах у русских на протяжении двадцати лет предводительствовал капитан, затем майор Дмитрий Павлуцкий, в конце концов нашедший смерть в схватке с чукчами в 1747 году. Известно, что он весьма усердствовал во время своих походов по тундре, особенно в 1743 году, когда буквально выполнял указ императрицы Елизаветы Петровны о поголовном истреблении «немирных чукоч».
Его акции устрашения заключались в том, чтобы застать врасплох какое-нибудь становище чукчей, внезапно напасть на его обитателей, истребить их, угнать оленей, сжечь чумы и нарты. В преданиях чукчей Йэкуннин остался как свирепое воплощение зла, которое не только убивает врагов – это было для чукчей неудивительно. Йэкуннин ради забавы мучает пленных: сжигает огнём, расстреливает, сажает на колья. Отрезанными головами убитых чукчей Йэкуннин нагружает нарты, отправляя их в дар своему верховному шаману где-то в другом мире…
Не совсем «таннгытан»
Чукчи сочли русских пришельцев не совсем «таннгытан». Главное значение имело то, что русские были трудно уязвимы и обладали смертоносным оружием, которого сперва у чукчей не было. Чукчи были облачены в доспехи из кожи тюленей или, ещё лучше, из особым образом расщеплённых на пластины клыков моржей. Такие доспехи всегда служили надёжной защитой от копий и стрел. Но не от пуль и ядер. В то же время чукотские метальные снаряды не пробивали русских лат и кирас.
Не зная железа, чукчи сочли, что доспехи русских сделаны из какой-то особой кости, а может быть русские и от рождения покрыты сверху костяным панцирем. Европейские глаза вызывали сходство с рыбами. Усы и бороды наталкивали на ассоциации с моржовым усом. Ну, а самое ужасное, что опустошая чукотские становища, русские были неуязвимы для проклятий, которые насылали на них местные шаманы и нисколько не боялись мести со стороны духов.