Бешеная страсть в древнерусских письмах
Открытие берестяных грамот сложно переоценить. Как судились, как готовились к хозяйственным работам и торговали, как любили горожане – маленькие кусочки березовой коры сообщают нам о переживаниях давно забытых людей. А некоторые грамоты совершили подлинный переворот в представлениях о русской женщине и семейных делах древности. Кое в чем наши предки были очень похожи на нас.
Если летописцы сообщают читателю о вещах необычайных, которые казались авторам важными для сохранения о них памяти — походах князей, эпидемиях, делах церковных или астрономических явлениях, — то берестяная грамота приоткрывает тайны повседневной жизни, казавшейся современнику ничем не примечательной и не достойной описания. Сегодня, по данным специализирующегося на берестяных грамотах лингвиста А. А. Гиппиуса, грамоты обнаружены в 12 городах (Псков, Тверь, Торжок и др.) — всего почти 1200 экземпляров, и больше всего (1089) — в Великом Новгороде, где почва позволяет бересте сохраняться тысячелетиями.
Многолетние исследования историков и филологов (А.В. Арциховский, А. Гиппиус, А. Зализняк и др.) показали, что грамотность на Руси распространилась быстро: уже в начале 11 века было достаточно много умеющих читать и писать людей, для которых письмо — повседневное дело. Археологи, помимо грамот, написанных бедными и богатыми, детьми и взрослыми, обнаружили многочисленные писала, или стилосы, для выцарапывания текста на бересте (крайне редко использовали чернила). Эти инструменты находят и в специальных кожаных футлярах для ношения на поясе. То есть писали жители Руси часто и по самым разным поводам. Письма, как правило, прочитывали, разрывали (чтобы скрыть содержание от посторонних) и выбрасывали. А сегодня их находят археологи и нередко удивляются прочитанному.
>> Лолита: соблазн для королей и поэтов
Одним из самых больших сюрпризов, еще когда грамоты только были обнаружены, были те, что написали женщины. Прежде предполагалось, что в средневековом русском обществе они не были активными участниками социальной и экономической жизни, ни писать, ни читать не умела, тем более если это, например, не княжеская дочь, а простая горожанка. Но грамот, написанных женщинами или им адресованных, множество. Самым невероятным оказалось и содержание этих текстов.
Едва ли прежде можно было подумать, что мужчина 14 века, находящийся на полевых работах, мог просто послать небольшое письмо жене с обычной бытовой просьбой: «От Бориса к Настасье. Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли рубашку, рубашку забыл». Вот и все. Жена читала и отправляла рубашку.
Или, например, кто бы мог раньше представить, что новгородец второй половины 13 в. может напрямую сделать предложение девушке? Эта грамота очень простая и понятная: «От Микиты к Маланье. Пойди за меня — я тебя хочу, а ты меня, а на то свидетель Игнат Моисеев…». Нам становится понятно, что молодая девушка могла в ряде случаев и сама определять свою судьбу, прочтя такое предложение, направленное лично ей (что было бы лишено смысла, если бы эта девушка была полностью во власти родителей).
После свадьбы женщина тоже не оказывалась под абсолютной властью мужа, ничем не защищенная. Несколько грамот прямо указывают на защиту женщины ее братьями или даже мужчинами, связь которых с пишущей не установлена. В числе таких одна из самых первых обнаруженных в Новгороде грамот (№ 9), написанная в конце 12 в.: «От Гостяты к Василю. Что мне дал отец и родичи дали впридачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам [в знак новой помолвки], он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость». Женщина вышла замуж за человека бесчестного, захватившего ее приданое и бросившего жену ради другой, и теперь потерпевшая просит заступничества.
Есть и грамоты, говорящие о моральной власти жены над мужем — это нередко и в современном обществе, но из-за устойчивых стереотипов кажется удивительным для Средних веков. Одна из таких грамот написана в 1380—1400 гг. и даже начинается со слова «Наказ»: «Наказ Семену от жены. Утихомирил бы ты [всех] попросту и ждал бы меня».
Лингвист А. А. Зализняк так объясняет ее содержание: жена «наказывает», то есть весьма настоятельно рекомендует мужу остановить какой-то разгоревшийся конфликт и ждать ее, а уж она разберется со всеми по существу. А заканчивается грамота фразой, обращенной женой к мужу и соответствующей принятым нормам этикета, хотя и противоречащей тону послания: «А я тебе челом бью» (то есть кланяюсь с огромным уважением).
>> Фритьоф Нансен: зоолог, лыжник, филантроп
Самая удивительная женская грамота была написана в 1100—1120 гг. В ней мы видим потрясающую палитру любовных переживаний — ожидание, обида, опасение утраты любимого и совершенно безумная для письма 12 века страсть.
«Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в это воскресенье ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! [прим.: это совсем не то же самое, как если бы сегодня девушка сказала юноше, что относится к нему как к брату, для 12 в. это сильное признание, указание на тесную, почти кровную связь. Женщина хочет сказать, что относится к мужчине как к представителю своего рода, очень дорогому человеку] Неужели я тебя задела тем, что посылала [к тебе]? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под [людских] глаз и примчался… [разрыв] теперь где-нибудь в другом месте. Отпиши же мне про… [разрыв] Никогда тебя не оставлю… Буде даже я тебя по своему неразумию задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то судит тебя Бог и моя худость [прим.: то есть «я"]". Такая страсть, такое чувство выражает женщина! И это в 12 веке!
Поразительна эта грамота и тем, на какую высоту ставит себя женщина (даже говорит о том, что любовника за нанесенную ей обиду судить будут совместно Бог и она), а главное — драматической историей, которую можно восстановить по этому письму. У женщины были отношения с мужчиной, такие, которые он вынужден был скрывать, что, видимо, действительно было ему не любо, и приходить он перестал. Это, очередное из серии ее настойчивых посланий, было разорвано им на 4 куска, два из которых были скручены получателем и, должно быть, с неприязнью выброшены на мостовую, где и были найдены археологами.
Число берестяных грамот, еще ожидающих своего обнаружения, достигает, как считают археологи, десятков тысяч. Сегодня мы имеем только малую часть, и нас ждет еще много удивительных открытий и, вероятно, новых любовных драм.