Зинаида Волконская: «царица муз и красоты»
По вечерам в ее салоне на Тверской раздавались оживленные голоса. В доме у этой «замечательной женщины» бывали писатели, художники и ученые; ею был очарован весь цвет художественной интеллигенции. Зинаида Александровна вдохновила на сочинительство стихов даже неизменно серьезного философа Ивана Киреевского.
>> Издержки придворного этикета
Чем Волконская покорила московскую элиту? Современники – о «царице муз и красоты»:
А. Н. Муравьев, книга «Знакомство с русскими поэтами»
>> Веспасиан: крестьянин на римском троне
«Общим центром для литераторов и вообще для любителей всякого рода искусств, музыки, пения, живописи служил тогда блестящий дом княгини Зинаиды Волконской, урожденной княжны Белозерской. Эта замечательная женщина, с остатками красоты и на склоне лет, хотела играть роль Коринны и действительно была нашей русскою Коринною. Она писала и прозою и стихами, одушевленная чувством патриотизма, который не оставил ее даже и тогда, как, изменив вере отеческой, поселилась в Риме. Предметом же своей поэмы избрала она св. Ольгу, так как и в ее жилах текла кровь Рюрикова и род Белозерских особенно благоговел пред сею великою просветительницею Руси. (У них в доме даже хранилась древняя ее икона, писанная, по семейному преданию, живописцем императора Константина Багрянородного в то самое время, когда крестилась Ольга в Царьграде).
>> Таинственное исчезновение Дороти Арнольд
Все дышало грацией и поэзией в необыкновенной женщине, которая вполне посвятила себя искусству. По ее аристократическим связям, собиралось в ее доме самое блестящее общество первопрестольной столицы; литераторы и художники обращались к ней как бы к некоему Меценату и приятно встречали друг друга на ее блистательных вечерах, которые умела воодушевить с особенным талантом. Страстная любительница музыки, она устрояла у себя не только концерты, но и италианскую оперу и являлась сама на сцене в роли Танкреда, поражая всех ловкою игрою и чудным голосом: трудно было найти равный ей контральто. В великолепных залах Белосельского дома, как бы римского палацца, оперы, живые картины и маскарады часто повторялись во всю эту зиму, и каждое представление обстановлено было с особенным вкусом, ибо княгиню постоянно окружали италианцы, которые завлекли ее и в Рим.
Петр Вяземский
«Дом ее был как волшебный замок музыкальной феи: ногою ступишь на порог, раздаются созвучия; до чего ни дотронешься, тысяча слов гармонических откликнется. Там стены пели; там мысли, чувства, разговор, движения, все было пение»
«Пушкин был живо тронут обольщением тонкого и художественного кокетства. По обыкновению краска вспыхивала на лице его. В нём этот признак сильной впечатлительности был несомненное выражение всякого потрясающего ощущения»
Современник
«В Москве дом княгини Зинаиды Волконской был изящным сборным местом всех замечательных и отборных личностей современного общества. Тут соединялись представители большого света, сановники и красавицы, молодежь и возраст зрелый, люди умственного труда, профессора, писатели, журналисты, поэты, художники. Все в этом доме носило отпечаток служения искусству и мысли. Бывали в нем чтения, концерты…
Посреди артистов и во главе их стояла сама хозяйка дома. Слышавшим ее, нельзя забыть впечатления, которое производила она своим полным и звучным контральто и одушевленною игрою»
Алексей Хомяков
«Чело сияло вдохновеньем,
Глаза сверкали, глас гремел,
И в прахе с трепетным волненьем
Пред ней народ благоговел»
Поэт Иван Козлов
«Эта прелестная Зинаида выказала мне трогательную нежность. Я ей сказал стихи, ей посвященные. Она меня восхитила, спев мне арию из Paresi и романс Isolina Veluti. Она поет чудесно: голос, молода, душа, и она пела для меня… Сердце радовалось. Я ей прочел наизусть «Венецианскую Ночь». Она разговаривала со мною с такой грацией, эта мелодичная Зинаида, романтическая Пери! Мы вместе пили чай. Затем она отправилась к графине Лебцельтерн, а я пошел к себе с сердцем, наполненным ею. Она обещала мне навсегда нежную дружбу.
Историк Степан Дмитриевич Нечаев писал Александру Бестужеву
«Одну я видел Зенеиду, И весь Олимп у милых ног! Ты, верно, угадываешь, о какой Зинаиде идет дело. Это наша полярная Коринна, к которой определился я в ледяные Освальды»