«Страсть»: музыкант Теодор Курентзис реконструирует древнегреческий миф
В театре «Новая опера» представили оперу Паскаля Дюсапена «Страсть» в исполнении дирижера греческого происхождения Теодора Курентзиса и ансамблей musicAeterna и musicAeterna Dance. Реконструкция мифа об Орфее и Эвридике, режиссёром которой выступила Анна Гусева, стирает границы между классическим театром и современным искусством. «Рамблер» рассказывает, чем очаровывает эта многосоставная постановка и какие секреты в ней зашифрованы.
Московская премьера оперы «Страсть», которую исполнили музыкальные коллективы musicAeterna и танцевальная труппа musicAeterna Dance под управлением дирижёра Теодора Курентзиса, прошла в рамках перформативно-выставочной программы «Музей в опере / Опера в музее» к 80-летию со дня рождения основателя театра «Новая опера» Евгения Колобова.
«Страсть» была выбрана неслучайно, ведь идея программы — показать симбиоз разных дисциплин, институций и выразительных средств. Курентзис со своими творческими коллективами снова наглядно продемонстрировал возможность разрушения границ между театром, оперой, современным искусством, звуком и изображением.
Автор «Страсти», Паскаль Дюсапен, учился у Оливье Мессиана, Яниса Ксенакиса и Франко Донатони и считается одним из самых исполняемых современных французских композиторов. Его музыка отличается гармоничностью звучания, полифонией, лаконичностью, превращаясь в своеобразный поток метаморфоз. «Страсть» была создана для знаменитого фестиваля в Экс-ан-Провансе во Франции в 2009 году, а в России её впервые представили в 2024 году на Дягилевском фестивале.
Сюжет оперы основан на древнегреческом мифе об Орфее и Эвридике. В оригинальной истории гениальный музыкант Орфей отправился в подземное царство, чтобы вернуть свою возлюбленную Эвридику, погибшую от укуса змеи. Ему почти удалось это сделать, но он нарушил обещание, данное богам, и из-за своего нетерпения и искушения потерял Эвридику навсегда. В опере Дюспасена герой и героиня не имеют имен, они ведут символический диалог на границе жизни и смерти, света и тьмы.
Полуторачасовая опера в десяти сценах по своей сути сконцентрирована на миге расставания влюблённых. Партитура насыщена звуками французского барокко и отголосками оперы Клаудио Монтеверди «Орфей» 1607 года с элементами классического мадригала XVI века, речитативом и многоголосием. В музыке «Страсти» прослеживается и влияние французского модерна: французского композитора Клода Дебюсси и его единственной законченной оперы, лирической драмы «Пеллеас и Мелизанда» 1901 года, а также постановки другого французского композитора Оливье Мессиана «Святой Франциск Ассизский» 1975 года. Мягкие интонации по мере действия медленно создают атмосферу камерной мистерии.
Эмоциональное путешествие персонажей приобретает особую динамичность — чувства и эмоции на сцене быстро сменяют друг друга, превращаясь в какофонию радости, страха, желания, отторжения, печали, восторга и любви. Особенно ярко интенсивность переживаний героев подчёркивает хореография: по аналогии с операми периода раннего барокко танцевальные движения словно вплетаются в вокальные партии и создают с ними динамичную канву повествования.
Как практически любой проект Курентзиса, «Страсть» открыта для интерпретации аудиторией. Она во всех смыслах многоголосна и полифонична: иногда бывает непросто уследить за всем, что происходит во время спектакля, который правильнее было бы назвать шоу. Над сценой на специальном экране транслируются фразы из либретто, на подмостках расположены два стеклянных куба, в которых артисты проживают свои сцены. Над ними под углом установлены зеркала, в которых, как в волшебном зазеркалье, дублируются передвижения танцоров.
Параллельно с этим солисты Ивета Симонян и Сергей Годин исполняют вокальные партии, имитируя древнегреческий хор, а в оркестровой яме дирижёр и музыканты создают особую атмосферу. Мелодии арфы и барочного клавесина, следуя за уверенными движениям Курентзиса, который словно зачерпывает руками сгустившийся воздух, погружают зал в своеобразное безвременье. Тембр клавесина символизирует отголоски утраченной памяти героев и становится метафорой тени Эвридики.
Дюсапен специально обезличил героев, назвав их Он и Она, чтобы сделать акцент на той силе, которая сближает или отдаляет любых женщину и мужчину. Каждый зритель увидит на сцене своё олицетворение страстей. Чтобы помочь в этом аудитории, режиссёр Анна Гусева представила страсть как воплощение хаотичных движений. По замыслу постановщицы они, словно непредсказуемые мысли, могут как воодушевить героев, так и погубить. Иллюстрациями страстей также становятся сцены, в которых танцоры реконструируют сюжеты знаменитых картин: «Святой Себастьян», «Юдифь и Олоферн», «Пьета».
Страсти ярко раскрывают обезличенных персонажей — будь то стремительный бег по улице, ссора или семейный праздник. Ключом к смыслу постановки можно считать фразу главной героини, в которой она говорит, что направляется туда, где все существа противостоят своей противоположности. Это место — не подземный мир из мифа об Орфее, а реальность с её страданиями, радостями, потерями и обретениями. И именно в это место стремятся главные герои.
Опера о лётчике и музыка Шостаковича: где смотреть и слушать классику вне Москвы