Сразу три женщины обвинили писателя Виктора Шендеровича в харассменте. О том, что кроется за этими обвинениями, Виктор Шендерович рассказал «Собеседнику». Сначала о домогательствах, а точнее, о нежелании Шендеровича слышать и замечать отказ, заявила в соцсетях журналистка Лидия Михальченко, добавив, что писатель домогался еще одной журналистки Мари Троицкой, сказав ей: «А для чего еще мужчины с девушками встречаются?» Третья считающая себя пострадавшей от Шендеровича девушка, Ольга Крассак, сказала, что знает и других девушек-«жертв» Шендеровича, которым угрожали увольнениями, если они расскажут о харассменте. Эти заявления поддержала еще одна журналистка – Ольга Карчевская. Мы спросили Виктора Анатольевича, что это за история с обвинениями в домогательствах, почему она выплывает именно сейчас и какие здесь для него могут быть последствия

"Все это – продолжение моих непростых отношений с сектой «феминизма», – объяснил Шендерович (об отношениях с феминизмом и феминистками, а также о многом другом читайте скоро его большое интервью «Собеседнику»). – Именно с сектой – крикливой, агрессивной и дискредитирующей важное правозащитное дело. Я имел неосторожность высказать свой взгляд на эту тему, за что и «внесен в черную книжечку», как выразилась одна тамошняя активистка. Теперь они мной плотно занялись и ищут пострадавших от моего либидо… А конкретно эта история – главным образом, история оскорбленного тщеславия и желания хайпануть на моем имени. Это вообще не про секс, должен вас расстроить. Два сюжета из трех – совершенно комические, и если в них есть повод для стыда (а он есть), то явно не с моей стороны. Самое реальное в этих «обвинениях» – собственная клевета обвиняющих. Она реальна и вполне подсудна, кстати. Третий сюжет заслуживал моего извинения, и я его принес задолго до того, как все это стало публичным. Вынужден, однако, битыми словами повторить, что и в этом третьем случае не было и речи ни о каком насилии над женщиной. Теперь, мне кажется, пришла ее очередь принести мне извинения за то, что она поучаствовала в кампании клеветы. Других подробностей не будет: я не оскотинел, чтобы рассекречивать чью бы то ни было личную жизнь. И поверьте, моя скромность вполне в интересах всех трех дам. Если меня вынудят рассказать эти сюжеты, дамам может сделаться неловко. Почему все это «открылось» сейчас? Ну, вы же видите: дня не проходит, чтобы какого-нибудь либерального журналиста или целое СМИ не изваляли в «харассменте»… И заметьте: все это немедленно оказывается в топе новостей! Вместо протестов в Хабаровске, катастрофы на Байкале, судебного беспредела и пыток в СИЗо, пахана в бункере вместо законного президента, вместо всего… Сексуальные домогательства Шендеровича, без единого факта, – это же гораздо интереснее, правда?".

Чуть позже Виктор Анатольевич все же решил рассказать подробности одной из «домогательских» историй:

«Не бойтесь (или не надейтесь): интимных подробностей не будет. Никаких оттенков серого, чистая комедия нравов.

Итак: Мари Троицкая из Парижа. Фейсбучное знакомство; «сладостное внимание женщин, почти единственная цель наших усилий», как писал Александр Сергеевич Пушкин… Она была рада возможности встретиться со мной во время моего приезда в этот прекрасный город – развиртуализация, так это теперь называется, кажется?

Париж располагает к расслабленному состоянию – обедаем, болтаем. В районе салатика выясняется, что милая девушка написала детскую книгу и хочет мне ее показать, чтобы я, может быть, рекомендовал где-то, и можно было издать книгу хорошим тиражом. Книга, чудесным образом, вот она, при ней.

А, ну да. «Всем вам только одного от меня нужно», как вздохнул Зиновий Гердт, когда юная журналистка попросила его об интервью.

Беру увесистый, дорого изданный том (или даже толстый двухтомник, не помню) – буржуазный самодел, короче. Обещаю глянуть. Мы болтаем еще, после обеда догуливаем меня до моего отеля и прощаемся. (В отель я ее, заметьте, не зову – не то чтобы я образец морали, но у девушки есть мужчина).

Заглядываю в книгу – увы, там все предсказуемо и вполне безнадежно. Тут бы мне сразу и позвонить этой Мари и поделиться впечатлениями, но… Париж, повторяю, располагает к расслабленности: потом, думаю. И забыл. А перед отъездом в аэропорт натыкаюсь на это подарочное книгоиздание и понимаю, что оно не влезает в чемодан.

И вот тут – мой единственный грех в этой истории! – я не звоню девушке, чтобы вернуть фолиант, а второпях оставляю его в номере, типа забыл. Я, признаться, исходил из того, что это подарок, и я волен делать с ним, что хочу. А хотел оставить в номере.

Уже из Москвы я написал Мари что-то корректно-никакое про ее литературный дебют… И дебютантка попросила вернуть книгу – книга дорогая, тираж маленький! Мне бы сочинить сагу про похищенный чемодан, но я честно признался: оставил в отеле, не влезла.

И тогда началась истерика, причем сразу с темой домогательства – как я лапал ее своими липкими руками, и как она тяжело оскорблена… Я, конечно, прифигел немного от такого поворота, а потом поднял переписку и предъявил этой ранимой Мари ее письмо, в котором она сердечно благодарит меня за прекрасно проведенное время. (Она написала его тем же вечером, когда я еще был ее агентом на пути к большой литературе).

После предъявления благодарственного письма Мари быстренько от меня отвяла, поняв, что номер не прошел. И я, признаться, больше не вспоминал о ней, пока не прочитал в топе Яндекса о г-же Троицкой, одной из многочисленных жертв «сексуализированного насилия», которое я, как теперь уже всем известно, практикую…

Вот, собственно, и весь сюжет.

На мой вкус, сюжет поучительный во все стороны. Во-первых, с либидо, конечно, пора завязывать, сколько можно. Во-вторых, на встречи с женщинами, даже дружеские или по делу, надо ходить с адвокатом. Никому еще не было хуже от адвоката на соседней кровати.

А в-третьих, и главных – тут я уже обращаюсь к отечественным активисткам, занятым охотой на публичных людей; к тем, кто делает себе имя на обрушении репутаций, кто раскручивает и выволакивает в топы Яндекса скандалы с «пострадавшими», вроде этой дешевой парижской манипуляторши, – вам не кажется, что вы охренели?

Вы серьезно дискредитируете идею, уверяю вас. От такого «феминизма» – с фальшивыми жертвами и агрессивными спекулянтками во главе процесса – отбегают и будут отбегать за версту нормальные люди всех полов. Я уже писал об этом – решил написать еще раз, благо вы подкинули мне пару свежих примеров.

А с мужским насилием надо бороться, тут и спорить не о чем».