Почему за рубежом советских солдат называют «оккупантами»
В то время как в России советская армия остается символом освобождения Европы от нацизма, в ряде стран Восточной и Центральной Европы укоренилось иное восприятие. О том, где и почему советских солдат называют «оккупантами», читайте в материале «Рамблера».
Исторический контекст
В ходе наступления Красной армии с 1944 года советские войска вошли на территорию стран, которые ранее находились под контролем нацистской Германии. Это касалось Польши, Венгрии, Чехословакии, Румынии, Болгарии, Прибалтики. Формально речь шла об освобождении от нацизма. Однако в большинстве этих стран после военных действий были установлены просоветские режимы, которые опирались на поддержку Москвы, а в ряде случаев — на прямое присутствие советских военных подразделений, органов госбезопасности и инструкторов.
В Польше, Венгрии, ГДР, Латвии, Литве и Эстонии советские части находились на территории государства в мирное время, контролировали внутренние процессы и обеспечивали лояльность местных правительств. Это вызывало сопротивление — как открытое (восстания в Венгрии 1956 года, в Чехословакии в 1968 году), так и латентное, выражающееся в антисоветских настроениях, подпольной деятельности, эмиграции.
Юридическая и политическая трактовка
После окончания войны границы Европы были пересмотрены, часть территорий сменила принадлежность, в том числе в пользу СССР. В Прибалтике, которая до 1940 года была независимой, советская власть вновь была установлена в 1944 году. В местной историографии этот период часто обозначается как вторая оккупация. С точки зрения международного права, страны Балтии формально не соглашались на вхождение в состав СССР, а договоры 1939–1940 годов, включая пакт Молотова — Риббентропа, ретроспективно рассматриваются как основа внешнего насилия.
Как в немецких учебниках врут про Вторую мировую войну
В Польше ситуация осложнялась тем, что в 1940 году НКВД провел массовые репрессии против польских офицеров, в том числе расстрел в Катыни. После войны на территории Польши была установлена просоветская власть, а политическая оппозиция (в том числе Армия Крайова) подвергалась репрессиям. Это создало основу для восприятия советского влияния как внешнего давления.
В 1990-х годах, после распада социалистической системы, новое политическое руководство ряда стран пересмотрело государственную историческую политику. Официальные формулировки о «братской помощи» были заменены на термины «оккупация», «насильственное подчинение», «ограничение суверенитета».
Роль памяти и идентичности
Для России участие СССР в войне — часть национальной идентичности, закреплённой в официальной культуре памяти. Победа ассоциируется с освобождением, разрушением тоталитарного режима Третьего рейха и восстановлением справедливости. В российском обществе сохраняется высокая степень сакрализации образа советского солдата-освободителя.
Однако для государств, в которых после 1945 года установился контроль со стороны СССР, память сконцентрирована на других событиях: подавлении антикоммунистических движений, ограничении свободы, работе карательных структур, вынужденной эмиграции. Советский солдат в этих нарративах становится не героем, а символом потери суверенитета.
Формирование таких трактовок связано с переходом к национально ориентированным историческим подходам. С конца XX века в учебных курсах, музеях, памятных датах всё чаще появляется акцент на репрессиях, оккупационной политике, гражданском сопротивлении. Это не всегда означает отказ от признания роли СССР в победе над нацизмом, но ведёт к одностороннему изображению советского влияния.
Использование термина «оккупант»
Термин «оккупант» в международном праве фиксирует факт военного контроля над территорией без добровольного согласия её населения или законных органов власти. В политической риторике его использование зависит не столько от юридической оценки, сколько от текущих стратегий национальной идентичности. В Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Чехии и Венгрии формулировки об «оккупации» применяются в контексте установления и поддержания социалистического режима при участии СССР.
С точки зрения этих стран, победа над Германией не привела к полной свободе, а заменила один тип зависимости другим. Это не отменяет вклада Красной армии в военную победу, но переносит акцент на политические последствия, которые последовали за освобождением от нацизма.
Современная политизация темы
После 2014 года и особенно после 2022 года отношение к истории Второй мировой войны стало частью современной внешнеполитической повестки. В ряде стран демонтируются памятники советским солдатам, в официальной риторике подчеркивается деструктивная роль СССР в судьбе региона. Это вызывает резкое неприятие в российской позиции, поскольку воспринимается как переписывание истории и попытка уравнять Советский Союз с нацистской Германией.
Международные организации, такие как ООН или ЕС, формально не признают СССР «оккупантом» в юридическом смысле, но отдельные резолюции Европарламента содержат оценки, которые можно трактовать как косвенное отождествление сталинской политики с внешним насилием.
В этом контексте различия в терминологии приобретают не только историческое, но и политическое значение. Вопрос об интерпретации роли советских войск оказывается не вопросом о фактах, а вопросом об идентичности, лояльности и принадлежности к определенному историко-политическому лагерю.
Ранее мы писали, как русский солдат открыл школу каллиграфии в Японии.