«Все хотят сойти за интеллектуалов»: Гарик Burito про мемы, Бога и попсу
В 2025 году группа Burito, возглавляемая Игорем «Гариком» Бурнышевым, отметит 25-летие творческой деятельности. Коллектив подходит к юбилею с рядом громких событий. В 2024-м музыканты поставили рекорд, выпустив наибольшее количество мини-альбомов за год. 31 октября коллектив представит новую пластинку «Прометей», а 9 ноября выступит в Москве с симфоническим оркестром.
В преддверии нового этапа лидер коллектива поделился с «Рамблером» своей философией. Гарик Burito рассказал, почему жить «хорошо» невозможно, чем симфонические оркестры похожи на священнослужителей и как страх мешает людям воспринимать музыку.
«Музыка сегодня непредсказуема»: про неизбежность перемен и нейтральное восприятие
— В этом году вы отмечаете 25-летие музыкальной деятельности. Чему вы научились за это время?
— Ни за что нельзя цепляться. Нужно воспринимать жизнь как поток и помнить, что нет ничего постоянного. Если вы пытаетесь за что-то зацепиться и придать жизни чёткую структуру, то вас ждёт разочарование. Поэтому главное — не очаровываться. Это не значит, что мы обречены и должны обратиться в фатализм. Нужно просто принять жизнь как поток и пытаться его отыскать. Сейчас, уже будучи достаточно зрелым, я понимаю, о чём говорили старшие. Они всё время говорили, что жизнь пролетит незаметно, — сейчас так и происходит.
Для меня важно сохранять баланс. Это состояние нуля, когда я не окрашиваю мир никакими красками. Ничего не преувеличиваю, ничего не преуменьшаю. Если запустить маятник, он в любом случае вернётся вне зависимости от того, куда направится сначала — в положительную или отрицательную сторону. Чем больше вы его раскачиваете, тем сильнее вас мотает. Поэтому основа моего мировоззрения и понимание потока — это безотносительность и состояние нуля. Маятник в состоянии покоя.
— Поделитесь наблюдениями: что в индустрии изменилось за эти 25 лет?
— Абсолютно всё, начиная с публики и заканчивая созданием песен. Раньше музыка попадала к людям через винил, кассеты, потом CD-диски, а сегодня мы целиком зависим от алгоритмов и новых технологий. Сейчас индустрия нацелена на выявление и поддержку независимых авторов, чтобы человек, который сделал песню дома, мог спокойно загрузить её на площадки и собрать вокруг себя публику. Это выгодно платформам, поэтому алгоритмы работают на продвижение абсолютно неизвестных дарований. Популярный артист не нуждается в поддержке чартов и алгоритмов, потому что у него и так есть публика.
Мой друг Дима из Filatov & Karas недавно предположил, что в будущем площадки будут специально генерировать музыку в определённой стилистике. Например, послушал ты Limp Bizkit, и на основе этого нейросеть будет создавать для тебя музыку в их жанре. Мне кажется, мы к этому идём.
— А как сегодня выглядит путь артиста к большой славе?
— Можно выпускать альбомы, давать концерты и собирать большую базу единомышленников. Но это долгий путь. Есть и путь короче — прицельное попадание в чарты. Этим мы занимались в лейбле Velvet Music: у них налажен этот процесс. Раз в полгода выходит хит, тебе обязательно вручают какую-нибудь статуэтку и так далее.
Есть и третий путь — совершенный отказ от правил. Ещё одна черта нашего времени — это непредсказуемость, потому что никогда не понятно, что может выстрелить и стать успешным. Но старое правило трёх «Н» продолжает работать. Люди обращают внимание на необычное, неприличное и непривычное, а артисты работают по нижним чакрам. [Согласно буддистской философии, нижние чакры отвечают за чувство безопасности и базовые физические потребности. — прим. «Рамблера».]
— В 2022 году вы ушли из Velvet Music и начали сотрудничество с продюсерским центром Sound Media. Что для вас изменилось?
— Velvet Music осознанно ведут талантливых новичков к карьерному успеху, учитывая их умения и навыки. У них есть определённые условия. Sound Media ставят артистам совершенно другие задачи и поддерживают их в любом начинании. От них я слышу только: «Да, Гарик, делай! Это классно! Ничего не меняй!» Хотя все понимают, что мы занимаемся коммерческой музыкой, чтобы кормить семьи и сотрудников. Так что основное отличие — это полная свобода действий.
— Вы следите за успехами молодых артистов?
— Нет, я сосредоточен на своём творчестве, а свободное время стараюсь посвящать семье. Я ни за кем не слежу, но благодаря судьбе знакомлюсь с разными молодыми артистами. Например, я знаком с группой NLO. Стёпа [Рудницкий, основатель группы] сейчас работает над замечательным проектом «Колыбельные», я бы хотел туда вписаться. Недавно у нас вышла песня с молодым и перспективным автором Jambul. Так что судьба сводит меня с хорошими людьми, и если получается дуэт, то только по общению и любви.
О некоторых молодых веяниях я узнаю от сына. Он смотрит Shorts в соцсетях и стримы видеоигр, к примеру, Minecraft. Поэтому у него часто звучит мемная музыка — например, недавно он попросил меня скачать песню из мема про танцующую крыску. Я так очень много новых имён узнал! Многие западные музыканты делают совершенно отвязную музыку, ни на что не похожую. Сам бы я такое не накопал. Например, есть классный фонк-исполнитель MGD. Ещё я также добавил Lost Media Single артиста JxTV и сохранил на будущее мини-альбом Ruzer — Just Fall Off The Light. В общем, в видеоиграх много современной интересной электроники, это настоящий кладезь.
«Музыке нужно служить»: про жанры, 12 мини-альбомов и концерт с симфоническим оркестром
— 9 ноября вы представите в Москве программу «Burito с симфоническим оркестром». Чем вас привлекают концерты такого формата?
— Мы выступим с симфоническим оркестром уже во второй раз. Впервые мы играли в феврале 2024 года, на MTC Live Арене. Было замечательно. Как и с дуэтами, тут должно всё сложиться. Таня Тур [генеральный директор и основательница Sound Media — прим. «Рамблера»] рекомендовала мне познакомиться с творчеством Imperialis Orchestra. Таня объяснила, что они молодые и прогрессивные ребята, готовые к экспериментам. Среди дирижёров немало тех, кто относится к электронике и поп-музыке со снобизмом, но Imperialis Orchestra — не такие. Их дирижёр и продюсер Артемий Меньщиков был знаком с моим творчеством и согласился, что переложить музыку Burito на симфонический оркестр было бы интересно. Это непередаваемая синергия, я не могу это объяснить.
— Как симфонический оркестр может обогатить вашу музыку?
— Специфика работы дирижёра, его ремесло и мастерство изучаются годами. Это такая же служба, как, например, у индийских браминов [также известны как «брахманы», жрецы высшей касты — прим. «Рамблера»]. У них тысячи запретов, они только молятся и служат Богу через мантры и молитвы. С самого рождения они создают вокруг себя особую среду.
Музыканты с классическим образованием подобны таким священнослужителям. Они видят музыку через те самые каноны, существующие с незапамятных времён. А я, например, пришёл к музыке через диджейство и режиссёрское образование, поэтому вижу её по-другому. Работая вместе, мы сочетаем разные подходы. Когда объединяется необъединяемое, получается невероятный взрыв.
— В прошлом году вы поставили рекорд, выпустив 12 мини-альбомов за год. Чем вас так привлёк этот формат?
— Обычно мы выпускаем альбомы раз в два года, но после них остаётся много песен, которые мне нравятся. К прошлому году накопилось много материала, который никуда не вошёл. Плюс действительно захотелось поставить какой-то рекорд. Так появилась идея выпускать по три песни в месяц. Они ещё и связаны между собой тематически. Это эксперимент, а для меня это способ познания мира и музыки.
— То есть вы не согласны с расхожим мнением, будто формат альбома умер и что для популярности нужно регулярно выпускать синглы?
— Так уже говорили в прошлом. В начале 80-х формат альбома похоронили, все слушали синглы. А потом вышел Thriller Майкла Джексона, и всё, этот формат вернулся. [Thriller — шестой альбом Джексона, один из самых коммерчески успешных в истории музыки — прим. «Рамблера».] Так что хоронить альбомы рано.
Мы в первую очередь выпускаем их для слушателей, которые понимают философию группы, могут увидеть смыслы между строк и воспринимать альбом как целостное полотно. Да, таких немного, но с каждым годом их становится больше. К тому же для автора каждый альбом — это новая ступень, которая образует своеобразную «лестницу в небо» [Здесь музыкант цитирует известную песню Led Zeppelin «Stairway To Heaven». — прим. «Рамблера».]. Они могут быть из разного материала, но ты всё равно прокладываешь этот путь, структурируя мысли и идеи.
Личный шимпанзе, дефект кожи и своя барокамера: тайны Майкла Джексона
— Вы сейчас как раз работаете над альбомом «Прометей». О чём он будет?
— В альбоме 16 треков и 8 стихов, всего — 24 пункта. Он называется в честь древнегреческого титана Прометея: согласно мифам, он похитил огонь у богов и подарил его людям. В этом альбоме я рассказываю о людях, которые стали для меня такими Прометеями и принесли людям свет. Я вижу их как лучи света в тёмном царстве, поэтому в альбоме ищу и пытаюсь осознать эти лучи в своей жизни. Это метафора, но я и сам только начинаю в ней разбираться и облекать в слова.
Кстати, у «Прометея» будет полноценный двухкарманный винил. Внутри буклет с текстами, фотографиями и стихами. Я давно хотел сделать нечто подобное.
— Музыку Burito иногда называют «интеллектуальной» как раз за вашу философию и смыслы между строк…
— Мне кажется, этот термин может сильно ограничить понимание музыки. Для кого-то интеллектуальным будет фри-джаз, для другого человека — джаз-фанк. Никто не хочет выпускать попсу: все хотят сойти за интеллектуалов, выпуская исключительно трип-хоп, музыку с джазовой гармонией или непростыми ходами. Но это всё от гордыни, поэтому я бы вообще не использовал такое понятие.
— Как вам кажется, к какому жанру можно отнести музыку Burito?
Я всегда пытался размывать границы. Если говорить общими словами, то это фьюжн, то есть смешение разных жанров. Наш последний альбом «Псевдопанк» тяготеет к року, но в нём есть много ломаных ритмов. Видимо, сказываются моё хип-хоп-прошлое и увлечение брейк-дансом. Но музыка существует вне человеческого понимания: люди придумывают стили, чтобы хоть как-то в ней разобраться. С религиями то же самое — их придумывают, чтобы попытаться понять Господа. Так что музыку необязательно определять рамками, ей можно служить. Но понятно, что человек хочет найти якорь и за что-то зацепиться, потому что иначе его пугает неопределённость. Для этого люди придумывают названия жанрам: чтобы понимать музыку лучше.
«Жить хорошо не получится»: о страхе будущего, дисциплине и важности настоящего
— Кто из известных философов повлиял на ваши мировоззрение и творчество? Что должен прочитать каждый человек, чтобы жить хорошо?
— Не получится хорошо, в том и дело! «Хорошо» — это просто социальная норма. Для монаха жить хорошо значит не иметь ничего — ни привязанностей, ни семьи, ни одежды. Что до авторов… Не уверен, что могу кого-то рекомендовать. Мне было интересно читать Юнга и Фрейда для обучения, но не могу назвать себя специалистом в их теориях. Поэтому рекомендовать не буду: уверен, каждый грамотный человек найдёт для себя то, в чём нуждается. Всё срабатывает по запросу.
— Это как?
— Если запрос чётко сформулирован, если вы думаете о нём ежедневно и чётко настроены, ответ придёт так или иначе. Не помню точную цитату, но говорят, что некоторые не видят ценности даже в больших произведениях, а другие увидят смысл даже на обёртке жвачки. Ответ может прийти в литературе, случайном прохожем или даже знамении на улице. Человек получает то, к чему стремится. Чтобы понимать свои потребности, требуются ежедневный самоанализ, самопознание и дисциплина, к чему тоже не каждый приспособлен. Это тяжело — всё равно что ходить на тренировки или заставлять себя делать дела по дому.
— Оглядываясь на пройденный путь, какие чувства вы испытываете?
Ностальгия мне не присуща совсем, но иногда мне нравится заглядывать в будущее. Мне интересно, как в будущем развиваются личность и душа. Как человек будет вести себя среди технологического совершенства? Будущего я не боюсь, о прошлом не сожалею. Знаете, чему учат все духовные практики, вне зависимости от страны и вероисповедания? Они учат быть в моменте. Сейчас эта фраза летит отовсюду, её произносят самые разные коучи и гуру. Корни этой идеи восходят к индуизму, но буддисты сделали её понятной для человека. Если вы в моменте, то, чем бы вы ни занимались, вы не отвлекаетесь. Если вы моете посуду, то вы больше ничего не делаете. Это самое сложное.
— Почему людям тяжело оставаться в моменте?
— Как только человек начинает себя осознавать — а это происходит уже после лет трёх-четырёх, — у него тут же появляется внутренний диалог. Он звучит всегда. Из-за него вы начинаете заглядывать в будущее и сожалеть о прошлом. Главная задача каждого — научиться вовремя этот диалог останавливать. К этому пытаются привести все поведенческие практики и медитации.
— А вам самому удаётся «оставаться в моменте»?
— С переменным успехом. Это не так легко. Поэтому мудрецы прошлого стремились отделиться от общества и уйти в себя в горах или пещерах. Но в нашем мире и особенно в профессии музыканта это невозможно. Как если бы ты совершенно уверовал, что всё под твоим контролем. Но за этим всегда следует бесконтрольность. На всякое действие существует противодействие, равное ему по значимости, — по этому закону устроена наша Вселенная. Это касается не только материальных вещей, но и мыслей.
«Ещё Бейонсе будет под курай танцевать»: интервью с группой AY YOLA